208 
— Но ведь Глория вернулась, Джек! Я думала, что вы знаете! Неужели мисс Гвин не писала вам? Или, возможно, вы были уже в море. Глория нашлась. Она была здесь, у меня!
Джек в недоумении уставился на нее.
— А теперь?..
Сара пожала плечами.
— Мисс Гвин забрала ее. Насколько мне известно, девочка сейчас в Киворд-Стейшн.
Рука Джека сжала ее ладонь.
— Это… это… Я еще успею на поезд? И вы сможете позвонить матери вместо меня?
Гвинейра МакКензи была счастлива, но, встречая Джека на платформе, испытывала тревожное ощущение дежавю. Худощавый молодой человек, вышедший из поезда слишком медленно и тяжело, стал ей чужим. На его лице появились морщины, которых не было три с половиной года тому назад, а в его золотисто-рыжих волосах появились почти полностью седые пряди. Слишком рано для его возраста. Но больше всего напугало ее деревянное объятие. Все было в точности как с Глорией, хотя Джек все же старался быть приветливым и по крайней мере делал вид, что отвечает на пылкие чувства матери.
Джек, как и Глория, тоже не хотел разговаривать. Он отвечал на вопросы, пытался улыбаться, но ничего не рассказывал. Создавалось впечатление, что последние годы своей жизни он хочет провести отстраненно, навечно замкнувшись в себе. Гвинейра содрогнулась при мысли, что скоро придется созерцать за обеденным столом две молчаливые, мрачные фигуры, — хотя ей ничего не хотелось так сильно, как возвращения Глории домой. Во время путешествия девушки с маори Гвинейра, несмотря на достаточно напряженные отношения с правнучкой, все же скучала по ней и тревожилась. Вообще-то, Гвин понимала, что с племенем Глория должна быть в безопасности, но постоянная тревога, сопровождавшая пожилую женщину последние годы, забрала у нее все силы, и она почти не могла с ней справляться.
А теперь еще и Джек. Чтобы встретить его, Гвинейра взяла автомобиль. Дождило, и постепенно она осознала, что становится слишком старой, чтобы ездить в медлительной повозке, под крышей которой хоть и сухо, но не тепло.
— Ты сама водишь? — удивился Джек, когда она открыла перед ним дверь.
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответила Гвин. — Боже мой, не так уж и трудно управлять этой штукой. Раньше заводить ее было сложновато, но теперь… это действительно может всякий.
Она с грохотом включила передачу и чересчур сильно газанула. Потом воспользовалась сигналом, чтобы освободить дорогу. Джек почувствовал себя более-менее в безопасности только после того, когда они оставили позади Крайстчерч и понеслись по гораздо более пустынным дорогам, ведущим через Кентербери. Смеркалось, на всем вокруг лежал рассеянный свет. Джек смотрел на Альпы, очертания которых проступали сквозь пелену дождя.
Гвинейра жаловалась на то, что сена заготовили мало и что овец пришлось перегнать с высокогорных пастбищ раньше срока.
— И даже здесь, внизу, травы не так много, как обычно. Просто лето выдалось слишком холодным. Поголовье крупного рогатого скота я сократила — лучше меньше, но по-настоящему кругленькие, а не такие тощие. Я так рада, что ты вернулся, Джек! Мне уже тяжело делать все в одиночку.
Гвинейра положила руку на плечо сына. Джек не отреагировал.
— Ты устал, Джек? — Гвинейра отчаянно пыталась вызвать у него хоть сколько-нибудь нормальную реакцию. — День выдался длинный, правда? Долгое путешествие.
— Да, — сказал Джек. — Прости, мама, но я очень устал.
— Здесь ты быстро наберешься сил, Джек! — Гвинейра была полна оптимизма. — Я уж постараюсь, чтобы ты снова нарастил мясо на костях. И бывал на солнце. Ты же бледный как смерть. Эти больницы… Что тебе нужно, так это немного свежего воздуха, хорошая лошадь… и у нас сейчас есть щенки, Джек. Выбери себе одного. Что сегодня за день, Джек? Вторник? Тогда тебе следует назвать его Тьюзди. Твой отец всегда называл собак по дням недели…
Джек утомленно кивнул.
— Нимуэ… она еще жива? — осторожно поинтересовался он.
— Конечно. Но она с Глорией — исследует собственные корни, — фыркнула Гвинейра. — Хотя Нимуэ следовало бы отправиться скорее в Уэльс. Но Глория сейчас познает свое маорийское наследие. Она кочует с племенем Марамы. Если хочешь знать мое мнение, Тонга вынашивает матримониальные планы. Перед уходом все только и судачили, что о Глории и Вирему.
Джек закрыл глаза. Значит, дом все же пуст. Ничего, кроме отзвуков голосов в брошенных комнатах.
208 
