очень нудно 
6 
И тогда Коракс ошарашенно вытаращил глаза — ему не нужно было искать правильную дистанцию. Эта колдунья уже установила ее.
«Простая случайность, — успокаивал он сам себя. — Никто не может обладать таким искусством».
Когда Коракс отвел руку для удара, то заметил, как ее глаза зажглись от возбуждения, но не от страха. На ее лице появилось выражение охотника, преследовавшего дичь.
«О, боги! — подумал Коракс. — Эта женщина одержима!»
Последовал выпад, и лезвие меча скользнуло по диагонали мимо лица Аурианы, едва не задев его. Стояла такая тишина, что был слышен свист воздуха, рассекаемого мечом. Ауриана не шевельнулась и не моргнула глазом.
Коракс подумал, что эта сумасшедшая должно быть вообразила себя стоящей перед алтарем своих богов. Казалось, что она вообще не видит его, и при этой мысли Коракс почувствовал какое-то неприятное беспокойство.
Невозможно. Ведь такой глазомер вырабатывается месяцами напряженнейших тренировок, но и тогда многим оказывается не по плечу. Или она ведьма, или ее наглость просто пересилила страх.
Коракс выполнил еще один удар, затем еще и еще, вкладывая в каждый из них всю свою энергию. Злость вскипала в нем, как вода в котелке. На четвертом ударе Ауриана почувствовала, что гнев берет в нем верх над точностью. Она сделала маленький шажок назад, который спас ей жизнь.
Коракс наконец прекратил свои попытки.
— Итак, у тебя упрямый характер. В этом нет ничего удивительного. Мне часто приходилось наблюдать такие вещи.
Про себя же он подумал, что ее нужно убить. У нее нет страха, и ей трудно будет управлять. И все-таки она — уникальное явление.
— Десять ударов плетью каждому.
Они наверняка заслужили это наказание, смеясь в душе над его неудачей. Пусть получат за ее наглость.
— А ей всыпьте сотню.
Ауриана сделала отчаянную попытку броситься на него, но пять служителей поймали ее и крепко держали. Она была похожа на муху, бьющуюся в паутине.
В этот момент подошел раб Коракса Астерион. Он пришел еще раньше с посланием для хозяина, но решил не прерывать забав Коракса и стоял несколько поодаль. Подбежав к хозяину, он стал что-то негромко говорить ему на ухо, умело скрывая презрение к нему. Астерион убеждал его отменить приказ.
— Сто ударов плетью убьют ее.
— А ты сообразительный малый, Астерион.
— Было бы настоящим расточительством уничтожать такую смелую женщину. Осмелюсь дать тебе совет, если, конечно, ты изволишь к нему прислушаться — оставь ее в живых. Кто знает, может быть, она изменит твою судьбу или поможет набить кошелек. Вспомни о Метоне.
Астерион всегда жалел о том, что его состояние не может расти быстрее, чем состояние его тупого хозяина. Мозг Коракса заскрипел всеми своими жерновами — он был тяжел на подъем, но не настолько глуп, чтобы совсем не оценить предложение Астериона.
Метон был точно такой же наставник новичков, как и Коракс. Но вот в его руки попал Аристос, и за ночь Метон оказался в Первом ярусе, минуя Второй. Теперь ему платили в пять раз больше, чем Кораксу, а каждый раз, когда Аристос одерживал победу, ему вручали особый денежный подарок. Этот прощелыга даже удостоился чести обедать за столом Торкватия. Разумеется, этот новичок — всего лишь женщина, но по-настоящему отважная женщина тоже чего-то стоит. Мыслительный процесс в голове Коракса был похож на падение массивного валуна с крутого склона. Покатившись, он уже не мог остановиться, пока не достигнет подножия горы. Вот и Коракс уже мечтал о том, как он оставит свою душную комнатенку под самой крышей и переберется в просторные прохладные апартаменты на первом этаже, которые ранее занимал торговец. Рядом с ними во дворе плещется красивый фонтан. Кроме того, он сможет освободить свою невольницу Лическу и жениться на ней. Он обязательно поднимется, если не сразу на Первый ярус, то на Второй обязательно, и его коллеги по Третьему ярусу почернеют от зависти.
Потрепав Астериона по щеке и отпустив, Коракс повернулся к служителям и тихо приказал:
— Десять ударов, не больше, но чтобы у нее осталась зарубка на память. А затем бросьте ее в яму на пять дней. Еды не давать, одну воду. Мы выбьем из нее всю дурь.
В глазах Коракса огнем полыхала алчность.
Ауриана оказалась похороненной заживо в сырых подземельях школы, где отовсюду капала вода. Ее приковали цепями к мокрому полу из каменных плит лицом вниз. Рубцы на спине, оставшиеся от плетки, регулярно обрызгивали соленой водой, чтобы они подольше не заживали. От этого спина превратилась в пылающий костер, и Ауриана испытывала жгучую боль. Стражники то и дело хлопали дверью в проходе, и тогда перепуганные крысы начинали бегать по камере.
6 
