32 
Уильям кивнул.
— Тут я с вами согласен, сэр. Ирландия есть Ирландия. Ее нельзя где-то построить заново.
— У Ирландии свое собственное звучание. Мелодии, такие меланхоличные и в то же время заразительно радостные.
Илейн задумалась над тем, не упражняется ли Кура тоже в искусстве вайкореро. Или она где-то вычитала эту фразу?
— Иногда просто душераздирающе радостные, — подтвердил Уильям.
— Что ж, пока что сторонникам закона не удается изменить настроения в палате лордов, — произнес Рубен.
— Кстати, я вспомнила… — Флёретта вмешалась в дискуссию, используя медоточивый и безобидный тон, который выбирала всегда, когда в ней просыпалась шпионка. — Вы ничего не слышали о покушении на мистера Морли из Блэкберна, Леонард? Первого секретаря Ирландии? — Краем глаза она наблюдала за Уильямом. Молодой человек едва не подавился куском жаркого. От Илейн его реакция тоже не укрылась.
— Что случилось, Уильям? — встревоженно спросила она.
Уильям нетерпеливо отмахнулся.
Констебль полиции пожал плечами.
— Ах, Флёр, в этой стране постоянно что-то происходит. Насколько я знаю, они то и дело хватают каких-то вероятных террористов. Время от времени мне присылают требования о выдаче, когда эти парни сбегают. Но пока еще здесь никогда никого не ловили, они ведь все уезжают в Штаты и обычно берутся там за ум. Мальчишеские глупости — за последние годы, слава богу, без опасных последствий.
Уильям взвился.
— Вы считаете борьбу за свободную Ирландию мальчишескими глупостями? — рассерженно переспросил он.
Илейн накрыла его руку ладонью.
— Тише, любимый, он ведь ничего такого не имел в виду. Уильям — патриот, мистер Леонард.
Уильям стряхнул ее руку.
Леонард рассмеялся.
— Таково большинство ирландцев. И они пользуются нашей симпатией, мистер Мартин. Тем не менее ни в кого нельзя стрелять или взрывать! Подумайте о невинных людях, которым часто достается из-за их политических игр!
На это Уильям ничего не ответил; до него уже успело дойти, что он начинает вести себя неприлично.
— Значит, вы герой борьбы за свободу, мистер Уильям? — вдруг спросила Кура-маро-тини. Ее большие глаза пытались поймать его взгляд. Уильям не знал, то ли он вот-вот растает, то ли, наоборот, вырастет.
— Я бы не стал это так называть, — пробормотал он, пытаясь говорить скромно.
— Но Уильям выступал в защиту ирландской Земельной лиги, — гордо объявила Илейн, и на этот раз ее рука по-хозяйски потянулась к его руке. Под столом зарычала Келли. Собачке не нравилось, когда хозяйка прикасалась к кому-то, а если кто-то прикасался к ней, было еще хуже. — Ради арендаторов на ферме его отца.
— У вашего отца есть ферма? — поинтересовалась Гвинейра.
Уильям кивнул.
— Да, мадам. Овцеводческая… Но я младший сын, мне нечего наследовать. Теперь я сам должен заботиться о своем счастье.
— Овцы… у нас тоже есть, — заметила Кура, словно животные представляли собой какой-то надоедливый довесок.
Впрочем, от зоркой Флёретты не укрылось, что Уильям внимательно слушал, что рассказывает о Киворд-Стейшн Гвинейра.
Для Илейн сегодняшний вечер тянулся точно так же, как и вчерашний. А ведь рядом с ней был Уильям, и в таких случаях она обычно не скучала. До сих пор он всегда уделял ей внимание, отпускал небольшие шутки, украдкой касался ее под столом или мимоходом нежно гладил по руке. Но сегодня все его внимание было приковано к Куре. Может быть, не стоило так резко заявлять о том, насколько сильно ее раздражает эта девушка? И вот теперь Уильям развлекает ее. Но ведь он мог бы найти несколько нежных слов для своей любимой! Илейн утешалась мыслью, что потом она пойдет провожать его. Он поцелует ее под звездным небом, как и много раз прежде, и они обменяются парой интимных слов. Впрочем, сначала нужно будет запереть Келли. Собачка всегда сильно возмущалась, когда Уильям приближался к ее хозяйке.
Поскорее бы закончились музыкальные упражнения Куры! Как и вчера, она играла для семьи и гостей, и Уильям слушал ее, казалось, с искренним увлечением. Без сомнения, Кура играет очень хорошо; это хоть и обидно, но отрицать нельзя. А сегодня она пела ирландские песни, исключительно для Уильяма. Илейн почувствовала укол ревности.
— Подпевай! — сказала Хелен, заметив нарастающее разочарование Илейн. — Ты ведь тоже знаешь эти песни.
32 
