Особенно,... 
9 
«Возможно, я оказался для нее слишком напорист или же моя репутация внесла свой вклад», — подумал он с раздражением.
Джессика Мартин оказалась нетронутой! И хотя в его постели никогда не было девственницы, он знал — ему бы пришлась по вкусу роль мужчины, открывающего женщине эту сторону жизни.
Почувствовав знакомую тяжесть в паху — как ответ на эти чувственные фантазии, он сдержал проклятие и выпрямился, снова взяв под контроль свое тело.
— Послушайте, неужели ничто не может изменить ваше решение? — в отчаянии воскликнула Джесс.
Этими опущенными веками на непроницаемом бронзовом лице он словно отрезал ее от себя. Он спросил, чего она ждет от него… Но она не знала, действительно не знала! Ей не удалось разбудить в Цезарио никакого ответного чувства рассказом о болезни ее матери и отчаянном положении отца. Теперь Джесс понимала: это было все равно что на скорости сто километров в час врезаться в каменную стену. Ее способности к убеждению оказались явно недостаточными.
На ее глазах выступили слезы — словно капли расплавленного серебра.
Цезарио был не из тех мужчин, которого мог растрогать женский плач, но к слезам Джесс он оказался не готов. Цезарио всегда считал ее эдаким «крепким орешком», учитывая работу, которой она занималась. Джесс уверенно обращалась с норовистыми жеребцами — и в то же время замирала от любой его попытки приблизиться к ней.
Увидев ее слезы, он сдержал резкие слова.
— Обещайте мне: вы подумаете над тем, что я рассказала… — пробормотала она, с трудом сдерживая рыдание. — Мой отец — достойный человек, но он совершил ужасную ошибку, из-за которой вы пострадали. Я не пытаюсь приуменьшить ваши потери, но, пожалуйста, не разрушайте из-за этого его жизнь…
— Я не хочу оставлять плохие дела безнаказанными. Я придерживаюсь принципа: око за око и зуб за зуб! — заявил Цезарио, удивляясь, почему она продолжает настаивать, когда он не дает ей никакой надежды.
Знай Джесс о его репутации в деловом мире, она бы ни минуты не сомневалась: он скорее построит дыбу для ее отца. Да, Цезарио был жестким бизнесменом без сочувствия и жалости.
— Пожалуйста, ну пожалуйста… — умоляюще повторяла Джесс, направляясь к выходу.
Цезарио прошел вперед и открыл перед ней дверь. Такая галантность была ей незнакома. Ее братья всегда сломя голову лезли вперед, чтобы успеть первыми, да и манеры отца тоже не отличались особой изысканностью.
— Я не собираюсь менять свое решение, но и не буду звонить в полицию… по крайней мере, до завтрашнего утра, — сказал Цезарио, удивляясь, зачем он оставил ей это время.
Стоя у окна, он смотрел, как она уехала на своем старом трескучем джипе.
«Неужели нет ничего, что могло бы изменить ваше мнение… Я в отчаянии… Я могла бы предложить вам…»
Как она умоляла его!
И наконец Цезарио подумал о том, чего он действительно хотел и чего не мог купить ни за какие деньги. Уж не сошел ли он с ума, чтобы представить Джесс в этой роли? И осталось ли у него еще время?
Она могла принадлежать ему. Несмотря на других женщин, с помощью которых Цезарио привык искать спасение от депрессии, он до сих пор хотел Джессику Мартин. Если повезет, он сможет получить от нее то, что ему нужно. И на самых честных условиях. В жизни, все больше угрожавшей обернуться горечью и разочарованием, Цезарио необходимо было на что-то отвлечься. Женщина, одна лишь мысль о которой не давала ему спать по ночам, могла стать превосходным решением.
Конечно, не только физическое желание подталкивало Цезарио. Джесс обладала качествами, которыми нельзя было не восхищаться. Она умела работать и была настолько предана своей семье, что могла пожертвовать даже собственной гордостью. Она отдавала свое время и деньги уходу за животными, от которых отказались другие. Даже его богатство, что как магнит притягивало к нему женщин, не привлекало ее.
Нет, она определенно не была золотоискательницей!
Но мог ли он использовать ее отношение к семье в своих целях?
Уголки его губ дрогнули. Он решил отбросить сомнения, принять вызов и дать ей последний шанс.
Вечером Джесс была на дежурстве и к тому времени, когда она добралась до дома, чувствовала себя уже совершенно вымотанной. Она все боялась: вот-вот зазвонит телефон и ей сообщат, что отец арестован. Цезарио ди Сильвестри обещал подождать до утра, но могла ли она полагаться на его обещание?
9 
