49 
Аллегра вздрогнула. Ее прекрасные васильковые глаза на секунду посмотрели прямо на него, прежде чем она покачала головой.
– Ты знаешь, что такое любовь, Рахим. Ты чувствуешь ее к ребенку. Я это точно знаю. Верь мне, что и ребенок узнает твою любовь. Я не буду требовать развода, пока он не подрастет.
– Нет! – воскликнул он, бросившись перед ней на колени, он обнял ее за талию. – Никакого расставания и никакого развода, любимая. Я был трусом и боялся признаться тебе в своих чувствах. Пожалуйста, Аллегра, не покидай меня. Я люблю тебя.
Аллегра изумленно уставилась на него широко открытыми глазами.
– Ты любишь меня? – недоверчиво пробормотала она.
– Да, я тебя люблю, – подтвердил он. – Я боялся, что любовь сделает меня слабым, как было с отцом. Когда у тебя случилось кровотечение в первую брачную ночь, я едва не лишился рассудка при мысли, что могу тебя потерять. Я ошибочно думал, что быть вдали от тебя лучше, чем быть рядом и любить тебя, не видя ничего вокруг. Но я вижу разницу между любовью моих родителей и моей. Любовь к тебе дает мне силы и вдохновляет на работу по восстановлению королевства и улучшению жизни моего народа.
– О, Рахим, – только и смогла вымолвить Аллегра.
– Я сделал свой выбор, дорогая. Хочу любить тебя, видеть, тебя каждый день, видеть как растет наш сын, быть так близко к тебе, как только ты мне позволишь.
– А я всегда хочу видеть тебя таким, каким ты был в нашу первую брачную ночь. – Она улыбнулась сквозь подступившие слезы, но быстро их смахнула и потянулась к нему губами. – Обещай мне это, и я буду любить тебя вечно.
Рахим посмотрел в ее огромные, полные любви, синие глаза и ответил:
– Обещаю. Ты делаешь мне честь своей любовью.
– А ты мне.
Они поцеловались, сначала с благоговением, а потом с жадностью поглощая друг друга. Когда они наконец оторвались друг от друга, Аллегра раскрыла ладонь.
– Думаю, пора открыть дверь.
– Что мне для тебя сделать, любовь моя?
– Я хотела бы закончить нашу брачную ночь в бедуинском шатре. Затем я хочу на Лонг-Айленд к любимому дедушке, который должен узнать, что в недалеком будущем станет прадедом.
Рахим взял ее за руку.
– Твои желания, любимая, для меня закон.
Набиль Джованни Аль-Хади появился на свет на две недели раньше срока. Его преждевременное рождение ввело родителей, дядюшек и тетушек в ступор. А прадедушка, в присутствии которого он родился, принял это как само собой разумеющийся факт.
В тот момент, когда Джованни Ди Сионе взял на руки своего первого правнука, Аллегра заплакала от счастья. Как она могла сомневаться в волшебной силе любви?
Рахим согласился на еще одного ребенка, и Аллегра с нетерпением ждала подходящего момента.
Для нее не было ничего важнее, чтобы наполнить дворец счастливым детским смехом. Будущие принцы и принцессы станут так же любить Дар-Аман, как они с Рахимом.
– Ты смеешься и плачешь одновременно, дорогая? Мне стоит волноваться? – спросил Рахим, входя в ее бывшую детскую в особняке на Лонг-Айленде. Они решили, что будут жить попеременно в Нью-Йорке и в Дар-Амане, пока жив Джованни. Тем более, что королевство снова процветало.
– Я думала о будущем наших детей и о том, какие возможности оно им сулит.
Рахим сбросил халат и подошел к кровати, на которой лежала Аллегра. Его обнаженное атлетическое тело приводило ее в трепет, и он знал об этом.
– Если ты хочешь, чтобы у Набиля было шестеро братьев и сестер, нам пора заняться этим вплотную.
– Да, мой шейх, – улыбнулась Аллегра, протянув к нему руки.
И они окунулись в райские кущи любви.
49 
