33 
Сесилия охотно сделала прививку, нетерпеливо закатав рукав, потом приказала сыну последовать ее примеру. Когда он ойкнул при виде иглы, она чуть не захлебнулась от смеха.
Оглядевшись, Энджи пришла в ужас. Бедность была вопиющая. Антонио принес кофе и хлеб. И Энджи догадалась, что это оставит прореху в его бюджете. Но закон гостеприимства нерушим. Худший момент наступил, когда он полез в карман и достал какие-то жалкие деньги. Было ясно, что ему очень тяжело позволить себе этот расход. Энджи быстро сообразила:
— Нет, нет, не деньги. — Она подняла руку, словно отодвигая их, и медленно произнесла по-сицилийски: — Вместо денег я бы хотела в этой комнате — утром в пятницу — устроить свой медицинский кабинет. А вы скажете всем соседям, чтобы пришли сюда. Да?
Антонио широко улыбался и с жаром кивал головой, с облегчением пряча деньги в карман. Бернардо пришлось перевести его: «Он говорит, дайте ему знать, в какое время, и он будет ждать вас у подножия тропинки с мулом».
Они договорились о времени, и Энджи приготовилась уходить с радостным чувством, что она чего-то достигла. Но радость пропала, когда она увидела, как быстро стемнело. Тропинка была едва видна.
— Оставайся здесь, пока я спущусь к машине и принесу фонарь, — скомандовал Бернардо.
— Ни в коем случае, — бодро возразила она. — Я буду держаться за стену и прекрасно спущусь.
— Не будешь ли ты любезна делать, что говорят? — рявкнул он.
— Не буду. Пошли.
Она резко пошла к тропинке, но он обогнал ее и заспешил вниз. К тому времени, когда она прошла полпути, он вернулся с фонарем. Совсем стемнело, она была рада его помощи, хотя скорее бы умерла, чем призналась в этом.
— Теперь ты довольна? — с раздражением спросил Бернардо.
— Совершенно. Спасибо.
— Я не думал, что ты пробудешь там так долго, а то бы взял фонарь с собой. Сколько времени занимает прививка?
— Десять секунд. Но для того, чтобы понять состояние пациента, требуется гораздо больше времени. Думаешь, укол против гриппа — это все, в чем они нуждаются?
— Ты не можешь дать им все, в чем они нуждаются.
— Не могу. Но я могу дать им много такого, чего раньше никто не позаботился дать им. Не читай мне лекций, Бернардо. Ты мало что знаешь об этом.
— Я?..
— Ты был в таком же ужасе от этого дома, как и я.
— Я могу показать тебе сотни таких домов, как этот. Ты хочешь в одиночку лечить всех больных в этих краях?
— Собираюсь попробовать, — твердо ответила она. — С твоей помощью или без нее. Ты говоришь о «своем народе». Но твой народ нуждается в деньгах. В презренном металле. В добытых нечестным, как ты считаешь, путем барышах. И это есть у меня. Если бы ты на самом деле заботился об этих людях, ты бы ради денег женился на мне и потратил бы все на них. А сейчас мы можем вернуться домой? Пожалуйста! У меня сегодня вечерний прием.
Глава седьмая
После поездки к Антонио приятные события пошли потоком. Утром в пятницу Антонио, как и обещал, ждал ее верхом на Несте. Когда они добрались до дома, Энджи увидела толпу людей. Антонио с жаром выполнил ее поручение.
Энджи вдохновилась идеей устроить медицинские пункты на местах. Многие из ее пациентов жили на фермах, разбросанных в горах. Добраться зимой даже в Монтедоро было для них непосильно. Она наняла Неста и с февраля начала сама ездить по фермам, иногда совершая далекие путешествия. Ее сицилийский диалект улучшался с каждым днем.
Бернардо буквально рвал на себе волосы. Она отказывалась от его предложений сопровождать ее. Из гордости старалась обходиться без его помощи. К тому же у нее, наконец, появилась собственная полноприводная машина. Мэр Донати постоянно был в ее распоряжении. Предлагал свою помощь и отец Марко. Он стал поклонником Энджи, узнав, что однажды она помогла знаменитому боксеру оправиться после небольшой травмы.
Изучив истории болезни, оставшиеся от доктора Фортуно, Энджи начала наступление. Она ездила по району, встречалась с пациентами, брала кровь на анализ и посылала в лабораторию в Палермо. И в результате добилась своего первого потрясающего триумфа. Энджи выяснила, что неутолимая жажда, от которой страдал Сальваторе Вителло и которая сделала его знаменитым на всю округу, просто вызвана диабетом.
Жена Сальваторе плакала от облегчения. Но сам он оказался неблагодарным ворчуном. Слава, которой он упивался, вдруг покинула его. Он поздоровел, но жизнь стала скучной, подчинилась расписанию диет и приема пилюль.
33 
