30 
– Хорошо, хорошо! Пошутили – и хватит.
– Это не шутка. Ты – мой работодатель. Я знаю, Джорджо направляет мои действия, но вся власть сосредоточена в твоих руках. Если ты прикажешь ему меня уволить, он так и сделает.
– Это тебе не угрожает.
– Знаешь, я хотела кое-что тебе сказать.
– Что же? – отозвался Марио с дурным предчувствием, потому что ее серьезный тон сулил нечто важное. – Давай, скажи мне! Что-то плохое?
– Нет, не плохое. Я хотела поблагодарить тебя.
– Поблагодарить? За что? – всполошился Марио.
– За то, что ты изменил мой контракт, позволив заработать гораздо больше. Я глазам своим не поверила, когда Джорджо показал мне новое соглашение и пояснил, что ты распорядился увеличить размер гонорара.
– Но ты ведь уже благодарила меня, спустя несколько минут после подписания контракта. Тогда я еще объяснил тебе: было крайне важно гарантировать, что ты будешь работать только с «Комунитой».
– Да, так и было, но ты прекрасно знал о моих серьезных финансовых проблемах. Ты мог связать меня контрактом, не поднимая сумму гонорара. По-моему, ты поступил по-доброму.
Он еле заметно улыбнулся:
– По-доброму? Кто, я? Но я бизнесмен. Я не занимаюсь добрыми делами.
– А я думаю, что занимаешься. Я припоминаю один случай в Венеции: маленькая девочка потеряла свою собаку, а ты ее нашел.
– Я лишь пытался произвести на тебя впечатление.
– И тебе это удалось. Тебе не хочется, чтобы окружающие знали, какой ты добрый и заботливый, но этих черт у тебя не отнимешь.
– Это уже практически оскорбление.
– В таком случае тебе придется его вытерпеть. Дело в том, что… Мы с тобой серьезно повздорили на днях, когда позировали для фотографий… Ссора вспыхнула с пол-оборота, но я не хотела, чтобы до этого дошло.
– Я тоже. Я наговорил всякого – и на самом деле так не думал.
– Ты сказал, что я боюсь смотреть правде в глаза, что все могло быть иначе, если бы я тогда выслушала тебя. Мне кажется, ты был честен, и я тебя не виню.
– Но ты веришь в то, что я тебе сказал, – насчет Тани?
– Пожалуйста… пожалуйста, не надо, – судорожно выдохнула Наташа. – Это в прошлом. Сейчас это уже не важно.
– Значит, ты по-прежнему мне не веришь.
– Я не знаю, – с болью в голосе бросила она. – В моей голове столько всего борется…
– Мне знакомо это чувство.
– Но это не имеет значения.
– Наташа, как это может не иметь значения? Ты всегда гордилась своей способностью мыслить логически, но если ты считаешь, что случившееся между нами не имело значения, то ты несешь полную чушь.
– Я говорила не об этом. Это имело значение тогда, но не теперь. Мир на этом не остановился. Мы пошли дальше.
– Ах да, – тихо произнес Марио. – Мы пошли дальше.
– По-моему, нам не суждено быть вместе. Что-то вечно складывается не так.
– Теперь ты говоришь как Джорджо.
– Ты о чем?
– Когда ты приехала, мы с ним говорили о Ромео и Джульетте, о том, что этим влюбленным было предначертано несчастье. Иногда двое буквально созданы друг для друга, но почему-то никак не могут быть вместе. Им остается только смириться с тем, что судьба – против них.
– Да, – задумчиво отозвалась Наташа. – Можно сказать, что судьба была против нас. Моя проблема заключалась в том, что в твоей жизни было слишком много женщин.
– А моя проблема состояла в том, что ты не доверяла ни одному мужчине. Меня всегда интересовало почему. Может быть, какой-то другой парень бросил тебя, разбив тебе сердце?
– В некотором смысле да, но совсем не в том, о котором ты думаешь. Мужчина, который меня бросил, был моим отцом.
Наташа замолчала, и Марио попросил:
– Расскажи мне о нем.
– Я любила его, а он любил меня, так я думала. А потом он взял – и исчез. И никогда больше не объявлялся. Мы, казалось, были так близки, но он просто выкинул меня и мою мать из своей жизни.
«Точно так же, как ты выкинула меня», – подумал Марио, но тактично воздержался от комментария.
– Моя мать была так уязвлена! Она миллион раз говорила мне, что ни одному мужчине нельзя доверять, но уверять меня в этом было излишне. Я и сама это чувствовала.
– Значит, когда мы стали общаться, ты все время напоминала себе, что ни одному мужчине нельзя доверять, особенно мне.
– Нет, не особенно тебе. Ты значил для меня больше, чем кто-либо другой, но…
– Но ты инстинктивно считала, что я ничем не отличаюсь от остальных. Разве что еще хуже.
– Нет, нет, все было совсем не так!
30 
