55 
— Перестань так много думать, — сказал он мне и, обняв рукой за талию, спустил меня с табурета. Обнаженная кожа бедер неловко скрипнула по сидению, но, кажется, он не заметил или его это не заботило. Он переплел наши пальцы рук и повел в толпу.
Я держала голову внизу, сосредоточившись на том, чтобы ступать туда, где он прошел. Он провел меня на уровень ниже, где было почему-то еще темнее, а тела прижимались друг к другу еще теснее. Я ничего не видела, кроме людей перед собой. Он уклонялся и вел меня, пока мы не оказались в самом дальнем конце, а потом втащил меня между собой и стеной. К остальной части помещения он стоял спиной, а его высокая фигура полностью закрывала меня.
Его дыхание щекотало мне ухо, когда он прошептал:
— Так лучше?
Я кивнула. Да, лучше. То есть, мы все еще находились в клубе, и я бы предпочла оказаться дома одна, но определенно это было мое лучшее времяпрепровождение в клубе, которое когда-либо у меня было.
Даже зная, что он чувствовал ко мне, я слишком нервничала, чтобы танцевать с ним лицом к лицу. Поэтому я поворачивалась до тех пор, пока спиной не прижалась к его груди. Его руки тут же опустились мне на бедра, притянув их к себе. От этого ощущения мои легкие покинул весь воздух.
Я закрыла глаза, чтобы мне не пришлось смотреть на стену, и позволила музыке проникнуть в каждую клеточку моего тела. Медленно его бедра качнулись вперед, и я последовала за ним, двинувшись назад навстречу к нему. Он выдохнул мне в ухо, и от этого у меня по спине побежали мурашки. Он скользнул рукой с моего бедра на живот. Растопырив пальцы ладони, его большой палец находился всего на дюйм ниже моего бюстгальтера, а мизинец тянулся к поясу моей юбки. Этой рукой он прижимал меня к себе в то же время, как двигал своими бедрами.
За закрытыми глазами у меня плясали звездочки, а биение сердца соответствовало ровному гудению музыки. Его тело рядом с моим, казалось, усиливало жар и без того нагретого помещения, и я чувствовала, как пот начал стекать у меня по шее. Его бедра продолжали раскачиваться в такт музыки, медленно и чувственно, но каждый раз, когда ритм на какое-то время усиливался, они жестче прижимались к моим. Его губы касались кожи у меня на шее, и я погружалась, погружалась, погружалась в это ощущение.
Но этого было недостаточно. Мне когда-нибудь будет его хватать? Я подняла руки наверх и завела за себя, зарываясь пальцами в его волосах, и он одобрительно промурлыкал. Рука у меня на животе поднялась вверх, легко пробежавшись по моей поднятой руке, а потом вниз по боку. Он скользнул по моей груди, и его прикосновение вызвало дрожь по всему моему телу, которая усилилась, когда его пальцы миновали мою неприлично короткую юбку и схватили меня за бедро.
Сменилась песня, а мы — нет. Его руки продолжали сводить меня с ума. Наши тела оставались тесно прижатыми друг к другу. Я была все еще так сильно возбуждена, что у меня от желания кружилась голова. Весь мир вращался, и только мы оставались на месте. Или, может, это именно мы вращались. Но я лишь знала, что есть остальные и есть мы, и не хотела, чтобы было по-другому.
Он нашел чувствительное место чуть ниже моего уха, и я простонала, радуясь, что музыка поглотила звук. Он прикусил кожу у меня на шее, и в ответ я впилась ногтями в его шею.
— Боже, Блисс, ты хоть представляешь, как сильно я тебя хочу?
Наши бедра снова качнулись, и я была совершенно уверена, что очень хорошо себе это представляю.
Песня закончилась, и я получила все, что могла. Я вытащила из бюстгальтера телефон, который был удобно там спрятан. Гаррик простонал и в ответ снова прижал наши бедра друг к другу, но я была сосредоточена на своем телефоне. У меня дрожали руки, но я все же смогла напечатать Келси сообщение: «Кое-кого встретила. Ухожу. Извини за произошедшее. Поговорим завтра?»
Я не стала дожидаться ответа, а потащила Гаррика к выходу.
На этот раз мне было наплевать, как быстро мы ехали на его мотоцикле. Я просто крепко держалась за него и мысленно желала добраться до дома, как можно быстрее. Не успела я вставить ключ в дверь, как его губы оказались у меня на шее. Мое дыхание было настолько тяжелым, что его можно было назвать лишь одышкой. Когда я, наконец, открыла дверь, то настолько сильно толкнула ее, что она ударилась о стену. Завтра мне придется проверить и убедиться, что там нет дыры. Как только дверь закрылась, мы продолжили целоваться.
55 
