Особенно,... 
123 
— Мы возвращаемся? — осторожно спросил Хетес.
Анок схватила кнут и внезапно огрела любовника по едва прикрытому телу.
Молодой человек зашипел от боли, подскочил к девушке и стиснул ее руку Они боролись неистово — так, будто хотели убить друг друга. Хетес был сильнее. Он повалил Анок на песок, придавив своим телом. Она плюнула ему в лицо.
Хетес с трудом перевел дыхание и прошептал:
— Прости. Я не хотел. Я беру свои слова обратно.
— Слова нельзя взять обратно, так же как невозможно повернуть время вспять.
— Можно. Я пойду к твоему брату и попрошу позволения жениться на тебе.
— Ты лжешь! — в ярости вскричала девушка.
— Нет, не лгу. Ты впрямь сумасшедшая, но я... я тебя люблю. Все это случилось слишком внезапно, и я растерялся. Просто я долго был один. Как, впрочем, и ты, — он произнес эти слова с простодушной и светлой улыбкой, какой Анок никогда у него не видела.
Девушка пристально смотрела на Хетеса, словно пыталась проникнуть в глубину его мыслей и чувств. Ей хотелось верить, что в нем, как и в ней, проснулось нечто невыразимое, то, что толкает, влечет, бросает к другому человеку. Что никогда не позволит просто взять и уйти.
Они вернулись обратно живые и невредимые. Перед тем как расстаться, Хетес промолвил:
— Жди. Я приду завтра и попрошу у Мериба твоей руки.
Он не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.
Анок не кричала, не плакала, не била посуду, не придиралась к служанкам. Она неподвижно лежала в своей комнате и думала. Наконец велела позвать свою бывшую рабыню, а ныне служанку Тии, Хнут. Когда та вошла, произнесла чужим, сдавленным голосом:
— Садись. Мне нужно с тобой поговорить.
Предугадать будущее так же невозможно, как и отыскать истоки божественного Нила. Тамит окончательно убедился в этом, когда узнал тайну своего рождения. Теперь он бывал во дворце, обитатели которого жили тайной, «божественной» жизнью, постигал структуру и иерархию мира, закрытого для простых смертных.
Многим из тех, кто его окружал, казалось, что ему довелось познать истинное величие и что привычный мир отныне выглядит для него крохотным, ненастоящим.
Одна только Тия сказала:
— Помнишь наши детские игры, в которых ты воображал себя то фараоном, то жрецом? Твои мечты были слишком смелыми, но ни ты, ни я не хотели этого признавать. Я всегда чувствовала, что в тебе есть что-то необычное, некая внутренняя свобода, стремление добиться немыслимого. Вместе с тем ты всегда оставался для меня самым близким и понятным человеком.
Она чувствовала в нем того, кого видела прежде. Это стало для Тамита высшей наградой. Он до сих пор не признался возлюбленной в том, что ему придется покинуть Фивы, потому что боялся причинить Тие смертельную боль. Тамит понимал, что им не удастся повлиять на решение фараона, как не удастся изменить судьбу.
С недавних пор Тамит и Тия проводили вместе все ночи. Влюбленным выпала редкая удача: Мериб уехал искать камень, подходящий для отделки каких-то частей гробницы.
Нежное дуновение прохладного ветерка овевало обнаженные тела. Тамит и Тия лежали на плоской крыше дома и смотрели в небесный свод, усеянный сверкающими серебряными точками. Им казалось, что созвездия неудержимо притягивают их к себе. Тие чудилось, что она вот-вот расстанется с телесной оболочкой и унесется в бесконечное пространство. Станет витать в глубокой синеве небес, перелетать от звезды к звезде, теряясь в таинственном мерцании светил, пока не погрузится в серебряную реку Млечного Пути.
Молодая женщина повернулась к любимому, чтобы сказать, что она чувствует, и в этот миг он глухо произнес:
— Тия, боюсь, мне придется уехать.
Тие почудилось, будто она сорвалась с высоты и со всей силой ударилась о землю.
— Уехать? Куда? Надолго?
Тамит начал говорить. Тия внимательно слушала.
— Если я прибуду в Хеттское царство в качестве посланника египтян, может случиться так, что я нескоро вернусь обратно. Если вообще вернусь, — закончил он.
— А как же твои родители?
— Для отца долг воина и приказ фараона — две божественные истины. Мать еще не знает всей правды. Она думает, что это ненадолго.
Тия с трудом проглотила слезы.
— Если бы я была свободна, ты бы взял меня с собой?
— Я немедленно женился бы на тебе, и мы бы никогда не расставались.
— И ты принял бы детей, которых я родила от Мериба?
123 
