46 
— Разумеется! — согласился герцог. — На месте мужа Белой Дамы я поступил бы точно так же.
— И вы бы убили ее? — не удержалась Вирджиния.
— Вполне возможно, — последовал ответ.
— Но это жестоко! — возразила Вирджиния. — По-моему, гораздо гуманнее и милосерднее дать развод и разойтись по-хорошему.
— Чисто американский подход к проблеме! Мы в Англии всячески стараемся избегать семейных скандалов, поэтому мужчина должен защищать свою честь так, как он сумеет или найдет нужным!
— Это же психология пещерного человека! Дикарь с дубиной в руке! — насмешливо проговорила девушка.
— Почему бы и нет? Если у человека есть жена, да еще такая красавица, как, предположим, вы, то ему просто не обойтись без дубины! Причем здоровенной дубины, чтобы отпугивать от своего семейного очага грабителей и воров, посягающих на его самое драгоценное достояние.
Он говорил непринужденно, но что-то в его голосе и в том, как он при этом смотрел на нее, заставило Вирджинию смутиться. Она опустила глаза и отвернулась от него, почти с облегчением услышав, как голос из дома объявил:
— Завтрак подан, ваша светлость!
Столовая представляла собой уютную восьмиугольную комнату с белыми горельефами на светло-зеленых стенах. У одной из стен девушка увидела низкий сервант, на котором стояло огромное количество блюд с самой разнообразной едой.
— Откуда у них все это?
Герцог снисходительно улыбнулся, как взрослый, отвечающий на вопрос неразумного дитяти.
— В этом доме всегда все готово к моему появлению.
— Но вы же сами говорили, что не бываете здесь месяцами, — не могла понять Вирджиния.
— Так и есть. Мастерз, по-моему, я не был у вас уже три или четыре месяца? — обратился герцог к дворецкому.
— Почти пять, ваша светлость! — почтительно ответствовал старый слуга. — Мы уже решили, что вы совсем забыли про нас!
— И они всегда готовы принять вас вот так? — спросила Вирджиния голосом, преисполненным почти благоговейного ужаса.
— Но… да, конечно! Я не совсем понимаю вас. Что здесь странного? Точно так же готовы мой дом в Лондоне и яхта в Саутгемптоне. Она может выйти в открытое море через пятнадцать минут после того, как я ступил на борт.
— Наверное, все это заставляет вас чувствовать себя очень важной персоной.
Он посмотрел на нее через стол недоумевающим взглядом, а потом откинулся на спинку стула и расхохотался.
— Не могу себе представить, мисс Лангхольм, ни одной женщины, которая бы посмела вот так открыто, прямо в глаза, заявить мне такое! Вы совершенно неподражаемы! Прошу вас, продолжайте. Мне доставляет удовольствие и то, что вы говорите, и то, как вы говорите! Этот легкий акцент придает вашей речи особое очарование.
— А мне казалось, что это вы говорите с акцентом, — живо возразила Вирджиния. — И меня все вокруг тоже очень забавляет! Прошу простить меня за такую откровенность, но у вас в Англии все совершенно иначе, чем в Америке!
— Что именно? — полюбопытствовал герцог.
— Ну, во-первых, ваш замок. Потом, все эти церемонии… и то, как вас встречают повсюду…
— Вы все еще находитесь под впечатлением обилия закусок, поданных нам на завтрак? — улыбнулся герцог. — Подождите! Вот увидите, как накрывается завтрак в самом замке: с полдюжины блюд из яиц, потом столько же блюд из рыбы, холодное мясо и ветчина всевозможных сортов, студень, паштеты, ну, и в зависимости от поры года — фазаны, утки, бекасы. Словом, закуски на любой вкус. Сами удостоверитесь!
— Звучит заманчиво! Хотя я вряд ли увижу это раблезианское пиршество собственными глазами.
Герцог бросил на нее удивленный взгляд.
— Нет-нет, я не жалуюсь! — поспешила успокоить его Вирджиния. — Просто все эти условности и табу меня ужасно забавляют. Мне говорили, что такая социальная лестница формировалась не одно столетие. И что иерархия в аристократических домах соблюдается неукоснительно. Скажем, среди обслуживающего персонала самые важные люди — это дворецкий и управляющий, у них отдельные комнаты и их даже обслуживают свои слуги. Управляющий или экономка, если это женщина, общаются только с равными себе. Например, со старшей горничной или камеристкой вашей матушки. Слуги питаются строго в соответствии со своим положением. Старшим слугам накладывают отдельно, младшие — несут свой пудинг и прочее к себе в комнату и там совершают трапезу.
46 
