36 
У Говарда перехватило дыхание. Слова ее прозвучали несколько двусмысленно. И потом он мог теперь видеть ее грудь. На Конни была надета шелковая ночная рубашка, но сквозь кружевную вставку в вырезе явно просвечивали более темные, чем кожа, круги вокруг сосков.
Собственная реакция на это поразила Говарда, считающего, что у него должны возникнуть проблемы с сексом. Ощущения внизу живота доказывали обратное. Или, по крайней мере, то, что эрекция у него нормальная. Что же до всего остального, то вряд ли ему сейчас представится случай проверить это.
Там, в Умпале, он поначалу был слишком слаб для того, чтобы думать о сексе или о последствиях отсутствия такового. Довольно было того, что ты жив, имеешь крышу над головой… Короче, пока это не касалось его лично, Говард не интересовался, как обстоит с этим дело у его товарищей по несчастью. Позднее, когда немного оправился и получил позволение Банги передвигаться по лагерю, он время от времени встречал там женщин, но ни разу не испытал искушения пригласить их в свою каморку, хотя это и было возможно. Секс ради секса его не интересовал. Разумеется, не обходилось без фантазий. Но это было совсем другое. Реальные женщины, в плоти и крови, в этом не участвовали.
Совсем не то, что сейчас, с Конни.
Подняв руки, она схватилась за железную перекладину изголовья постели и томно потянулась. Тело ее было розовым, теплым, мягким и очень женственным, так что у него появилось непреодолимое желание просунуть под него руки и заключить Конни в объятия.
Видя, что он наблюдает за ней, она отнюдь не возмутилась, а, наоборот, бросила на него чувственный взгляд. О Боже, подумал Говард, как красива была Конни! Представляет ли она, что с ним делает?
Конечно. Интересно, каких действий от него ждут. Вчера вечером Конни все время старалась держаться от него на расстоянии, но сейчас Говард перестал понимать ее.
— Конни…
Она продолжала молча смотреть на него своими фиалковыми глазами. Было ли в этом взгляде предложение или это ему только кажется? А может быть, Конни просто еще не совсем проснулась?
— Конни, — повторил Говард на этот раз более хрипло и, поддавшись искушению, провел неверными пальцами по обнаженной коже ее плеча.
— Боже, ты не представляешь, как я без тебя скучал!.. — добавил он так тихо, что еле расслышал сам. — Иногда даже мне хотелось умереть.
Говард ожидал, что Конни остановит его, оттолкнет ласкающую ее руку, попросит выйти из комнаты. В конце концов, она ведь довольно ясно намекнула, что их отношениям пришел конец, и, хотя они не обсуждали этого в открытую, чувствовалось, что ей не хочется отказываться от Прайса.
Но Конни не сделала ничего подобного и, когда Говард, погладив ее по голове, осторожно коснулся кончиками пальцев нежной шеи, даже не шелохнулась. Его сердце билось как сумасшедшее, но она, казалось, полностью владела своими чувствами и, может быть, просто хотела узнать, что он собирается делать.
Дыхание Говарда участилось. Черт побери, зачем было обманывать себя, полагая, что способен с этим справиться?! Он был истощен не только физически, но и эмоционально, а Конни не сделала ничего, чтобы утолить его голод.
Не в силах больше сдерживать себя, Говард поднялся на ноги.
— Лучше пойду разожгу камин, — буркнул он, надеясь на то, что ноги не подведут, но, прежде чем ему удалось это сделать, Конни приподнялась и поймала Говарда за локоть.
— Мне очень жаль, — сказала она.
Но вместо того, чтобы успокоить, ее слова взбесили Говарда. Не из камня же, в конце концов, он сделан.
— Неужели? — с горькой иронией в голосе спросил он. — И до какой же степени?
Рука Конни безжизненно упала на кровать. Видно было, что она находится в затруднении.
— Не понимаю, что ты…
— Что я имею в виду? — спросил Говард, чувствуя, как возвращаются к ногам силы.
— Нет? — Конни нервно облизала пересохшие губы. — Я хотела сказать… не понимаю, чего ты… от меня хочешь.
— Действительно? — насмешливо спросил он. — Сейчас ты, наверное, скажешь, что забыла, как это делается? И чего это мне от тебя надо? Сочувствия?
Конни, словно только сейчас поняв, как провоцирует его ее вид, судорожно прижала к груди одеяло.
Внезапно Говард вышел из себя. Одного ощущения собственной слабости было бы вполне достаточно, а тут еще она ведет себя так, будто у нее есть что прятать. Разве он не видел ее обнаженной, разве не раздевал множество раз? Черт побери, нельзя позволять так к себе относиться!..
36 
