82 
Невыносимая боль переполнила ее.
— Майкл, я должна уйти отсюда.
Он, не говоря ни слова, провел ее к коридору, убедился, что там никого нет, распахнул дверь, ведущую наружу. Элизабет шагнула в прохладный воздух и глубоко вдохнула. Они стояли в тени, по-прежнему сохраняя молчание. Спустя несколько мгновений Майкл протянул руку и коснулся жемчуга. Элизабет накрыла его руку своей.
— Если ты не перестанешь меня трогать, я не смогу снова вернуться туда: ведь Амадо поймет, что происходит.
— Да я просто смотрел на твое ожерелье, — сказал он. — Оно великолепно.
Элизабет понимала, о чем он говорит на самом деле.
— И очень дорогое. Я не просила подарков и не хотела.
— Но оно тебе очень идет. Ты словно родилась для того, чтобы носить изысканные драгоценности и дорогие вечерние платья.
— Но мы-то с тобой знаем, что это не так, правда?
Молчание, последовавшее за этим, казалось, длилось целую вечность. Когда Майкл наконец заговорил, голос его был ровным и спокойным.
— Я больше так не могу, Элизабет.
Холодный воздух просачивался сквозь бархатное платье, вытягивая последние остатки тепла.
— Я все время говорю себе, что станет полегче, — сказала она. — Может быть, нам не стоит так серьезно к этому…
— После того, что произошло несколько минут назад, я не могу верить, что наша любовь — временное наваждение. Никогда ты не перестанешь быть для меня самой желанной и родной.
Он вел себя так уверенно, словно у них появился выбор, словно появились ответы на вопросы, произнести которые вслух ни у одного из них не хватало смелости.
— Ничего же не изменилось, Майкл.
— И никогда не изменится. Вот потому-то я и решил уехать.
— Ты действительно считаешь, что нам будет легче, если ты переберешься в Модесто?
Да, ей тяжело видеть его изо дня в день, но как она перенесет разлуку?
А Майкл поднял руку и коснулся было ее, но потом вяло опустил руку.
— Я говорю не об отъезде в Модесто.
Она вздрогнула и застыла в ожидании чего-то страшного.
— Тогда куда же?
— Куда-нибудь подальше. Может быть, во Францию или в Австралию. Пока не знаю.
— Нет, ты не можешь этого сделать, — ее стало трясти. — А что мне делать без тебя?
— Элизабет, я не могу остаться. Такая жизнь убивает меня.
Элизабет искала слова, которые могли бы остановить его, какие-нибудь слова, наполненные ожиданием, надеждой. Но таких слов не было.
— Когда? — спросила она.
— Я еще не решил.
— Амадо тебя не отпустит.
— У него не будет такой возможности.
— Он же любит тебя.
«И я тоже…» Да разве могла она представить будущее, в котором не было бы Майкла?
— Почему ты со мной так отчаянно споришь? — спросил он. — Ты же не хуже меня понимаешь, что это единственный выход. Ведь ты сама говорила, мы не можем так жить дальше.
От боли, сковавшей ей грудь, Элизабет едва могла вздохнуть.
— Я могу поехать с тобой, — прошептала она.
Он склонился к ней.
— Что ты сказала?
Элизабет сказала это, поддавшись порыву, из страха потерять его. Мысль о том, чтобы уехать вместе с ним, оставить Амадо, взять такой грех на душу пришла неожиданно, надо хорошо подумать, прежде чем повторить эти слова.
— Майкл, дай мне время.
— Чтобы ты смогла привыкнуть к мысли о моем отъезде? — Его боль обернулась гневом. — Во мне много всего, Элизабет, но мазохистом я не буду никогда.
— Ну пожалуйста. Всего несколько недель.
И тогда она найдет выход, она подготовит Амадо, чтобы он сам отпустил ее.
Глава 22
На следующий день после Нового года Элизабет вместе с Амадо поехали в Сан-Франциско отвозить Фелицию в аэропорт. Она надеялась, что на обратном пути домой сможет поговорить с Амадо. Но когда они выезжали на автостраду, Амадо неожиданно предложил остаться на ночь в городе и сходить на какой-нибудь спектакль. Подумав, она поняла, что не может отказать ему. Она все еще надеялась найти компромисс, чтобы быть вместе с Майклом и не оставить Амадо в одиночестве.
Домой они вернулись поздно вечером в пятницу. А утром в субботу Элизабет наткнулась на Майкла на винном заводе. У него был встревоженный вид. Заметно было, что он провел бессонную ночь.
— Я больше не могу ждать, — негромко сказал он ей.
Это была не угроза, а констатация факта.
— Мне нужно еще совсем немного времени, — сказала она.
82 
