108 
Зелиг засмеялся.
— Неудивительно, что он взял меня на службу. Я рассказал ему о себе точно такую же историю. Он, должно быть, почувствовал сострадание ко мне.
— Как ты рискнул рассказать ему это? — с горечью спросила она. — Боже милостивый! Он разорвет меня на куски, если узнает, кто ты на самом деле. Если раньше я боялась, что он закует тебя, как остальных, то теперь я не знаю, что и думать.
Он улыбнулся в ответ на ее страшные предположения.
— Он ничего не узнает. Отер и другие не так глупы, чтобы открыто показать свою радость при моем появлении.
— Если они не грохнутся без памяти. Со мной это чуть было не случилось, — ответила она.
— Однако я заметила, что ты довольно быстро пришла в себя, — со смехом сказал он.
Кристен толкнула его кулаком в грудь.
— Расскажешь ты мне наконец, что случилось дальше?
Зелиг подавил новый приступ смеха.
— Крис, где твое чувство юмора?
Однако, получив очередной удар в грудь, он вынужден был уступить.
— Ну, ладно, слушай. Я уже сказал тебе, что бесцельно бродил по лесу. Даже сейчас я не могу вспомнить, как долго. А тем более не знаю, сколько я пролежал под открытым небом, когда в очередной раз потерял сознание. Очнулся я в хижине старухи-кельтки. Она с дочерью нашла меня, возвращаясь с ярмарки в Уимборне. Было это примерно в нескольких часах езды от их дома.
— А где это?
Он пожал плечами.
— Не думаю, что мне удастся когда-нибудь отыскать этих людей. Локи сыграл со мной злую шутку. Ты даже не представляешь, сколько мне пришлось блуждать здесь.
— Тебе следовало бы отыскать реку, — заметила она.
— Да, я тоже так думал, — сказал он с горечью. — Итак, я провел две недели у этой женщины. Из-за моей одежды она не очень-то доверяла мне, и, кроме того, лежа в бреду, я что-то плел на чужом ей языке. Но поскольку я говорю и на языке нашей матери, она выходила меня и даже привела к одному торговцу, у которого я обменял свой пояс и золотые браслеты на эту одежду, которую ты сейчас на мне видишь, и старую лошадь. Он указал мне также путь к ближайшей реке.
— Ну, и что дальше?
— Эта река течет так далеко к западу отсюда, что мне пришлось пересечь практически всю страну. Вся беда в том, что я не помнил, когда бродил в полубредовом состоянии, в каком направлении я шел и пересекал ли какую-нибудь реку. Я совершенно не представлял себе, где находятся саксы, которых я ищу, — к западу или к востоку от меня. И когда женщина повела меня на запад, я подумал, что до этого шел на восток. Поэтому я опять пошел на запад и потерял уйму драгоценного времени.
— А когда ты нашел реку, ты понял уже, что пошел не в ту сторону?
— Да. Но, с другой стороны, я не знал, как далеко от реки мне надо вести свои поиски и куда могли увести тебя и всех наших, поэтому пришлось делать по пути в каждом укрепленном замке остановку. Каждому владельцу замка я рассказывал одну и ту же историю, и она мне всегда помогала. Но как только я убеждался, что там ничего не слышно о викингах, я отправлялся дальше. Даже когда я оказался здесь, я не сразу понял, что нашел наконец то, что искал, пока хозяин дома не признался, что этим летом на них напали викинги.
— А твоя рана, она уже совсем зажила?
— Да, она меня уже больше не беспокоит.
— Твое счастье, что ты сказал, будто пришел из Дэвона, а не из Корнуэлла, иначе бы тебе несдобровать.
Он снова засмеялся.
— Уже в первом же замке, куда я попал, мне пришлось запомнить, что кельты из Корнуэлла и саксы крепко не ладят между собой. Из-за этого я там чуть было не влип, но ты же знаешь, как ловко я всегда выпутываюсь в самых сложных переделках.
— Да, язык у тебя подвешен неплохо. О Боже, Зелиг, ты даже не представляешь себе, как я рада!..
Он приложил палец к ее губам, чтобы остановить поток ее красноречия.
— А теперь и ты осчастливь меня, Крис. Скажи мне, что этот сакс не посмел обесчестить тебя.
— Обесчестить? Нет, об этом не может быть и речи.
Не успел, однако, Зелиг показать свое облегчение, как она продолжила:
— Но лорд Ройс спит со мной.
Она услышала его глубокий вдох, но не дала ему ничего сказать, приложив в свою очередь палец к его губам.
— Не говори ничего, что бы заставило меня пожалеть о своей откровенности, Зелиг. Мне кажется, что я люблю этого сакса. Во всяком случае, я хочу его. Я почувствовала это уже в первый момент, когда увидела его; ну, может, я немного преувеличиваю, но ему удалось с самого начала очаровать меня. Я поняла это уже, когда он только прискакал и смотрел на нас, закованных в цепи, полный ненависти и презрения. Он приказал тогда убить всех нас. Но на другой день передумал и объявил, что хочет использовать нас на строительстве своего каменного вала.
108 
