20 
Этот невысокий, плотный человек с дружелюбным лицом имел привычку носить жилеты броских расцветок.
– Простите, что я опоздала, – краснея, начала извиняться Новелла. Больше всего она не любила опаздывать, потому что считала непунктуальность высшим проявлением плохих манер.
– Ну, будет, будет, моя дорогая. Вы здесь, и это главное. Не хотите чаю? Я попрошу Томаса принести.
– Спасибо, – ответила Новелла, опускаясь в предложенное мистером Лонгриджем кресло.
– Моя дорогая, не могу передать, как я рад, что вы наконец добрались до меня. Я слишком долго ждал этого дня. Слишком долго!
Раздался стук в дверь, и вошел Томас с двумя чашками чаю.
– Спасибо. Теперь ступайте и пусть нас никто не беспокоит.
Мистер Лонгридж закрыл за своим помощником дверь и втиснулся на свое место за рабочим столом. Он снял с полки толстую папку и, смахнув с нее пыль, раскрыл.
– Теперь, моя дорогая, к делу, – начал банкир. – Нам нужно многое обсудить, леди Новелла… Ваш отец был весьма необычным клиентом, весьма необычным. Миледи, вы станете очень богаты, но есть определенные условия.
Глава 5
Мистер Хуберт Лонгридж внимательно выслушал рассказ Новеллы о том, что происходило в Краунли-холле после ее возвращения. Он кивал, издавал сочувствующие восклицания, периодически пораженно качал головой.
– Должен признаться, – сказал он, разглаживая документ, который достал из лежащей перед ним папки, – я не знал, что ваш отец оставил вам тайное письмо, и был вынужден просто ждать, пока вы сами выйдете на меня. Если бы вы со мной не связались…Тогда, моя дорогая, я даже не знаю, что бы мне пришлось сделать.
– А я, пока не нашла это письмо, не знала, что папа нам еще что-то оставил. К сожалению, мой отчим, кажется, вознамерился пустить маму по миру. Сказать по правде, я живу в страхе о том, что может случиться с нами и с Краунли-холлом, если он добьется своего.
Мистер Лонгридж порылся в бумагах и вздохнул.
– Именно по этой причине ваш отец предпринял эти необычные меры. Мы с ним часто сидели в этом кабинете и обсуждали, что может произойти после его смерти. Больше всего он боялся, что ваш дом попадет в чужие руки и будет продан. Судя по вашим словам, у меня есть все основания подозревать, что ваш отчим не будет заботиться о судьбе поместья.
– Само здание в ужасном состоянии, – сообщила Новелла. – Вы знаете, что в западном крыле был пожар, а в башню ударила молния? И вот, пока дом разрушается у нас на глазах, лорда Бактона волнует только то, что наша семейная карета недостаточно хороша для поездок в Лондон. Краунли-холл его занимает меньше всего.
– Как раз такого отношения ваш отец и боялся. Он хорошо знал вашу маму, понимал, что без мужчины она пропадет, и догадывался, что она снова выйдет замуж, если ей случится пережить его. Граф очень верил в вас, Новелла. Он знал, что вы любите дом и лошадей не меньше, чем он сам.
– Увы, о лошадях думать поздно. Всех, кроме самых старых, продали, – печально вздохнула Новелла. – Лорд Бактон изволил оставить только мамину лошадь, Бэлл, и еще одну кобылу-полукровку, Причуду. Остальные, вместе с моим Саламандером, ушли сэру Эдварду Мортону.
– Хм. Да, я знаком с этим джентльменом. Надо сказать, это славный молодой человек. Не волнуйтесь о своих лошадях, о них будут заботиться лучше, чем о некоторых людях.
Мистер Лонгридж попытался улыбнуться, но, увидев бледное, полное страдания лицо Новеллы, быстро перешел к делу.
– Итак, – продолжил он, – граф оставил очень точные указания в этом дополнении к основному завещанию. Здесь говорится, что в том случае, если ваша мать повторно выходит замуж, или если вы выходите замуж в первый раз, то ни при каких обстоятельствах ни один из ваших супругов или последующих супругов не имеет права на имущество или отдельный капитал жены.
– Это надо понимать так, что для нас оставлены еще деньги?
– Совершенно верно. К тому же довольно внушительная сумма. Этих денег вполне хватит, чтобы провести ремонт в Краунли-холле и обеспечить вас обеих на многие годы. Ваш отец понимал, что после его смерти в ваших руках окажется такое состояние, что вы станете лакомой добычей для определенных нечистых на руку типов. Он хотел защитить и вас, и Холл. Вот послушайте.
И он начал читать длинное письмо, сопровождавшее завещание. Пока Новелла слушала его, ее глаза наполнились слезами.
«Как будто папа оказался здесь, в этой комнате», – сказала она сама себе, вытирая глаза.
20 
