Особенно,... 
87 
– Я вам верю…
– И еще я не могу видеть вас в этом лагере, – горячо произнес Джед. – Вам здесь не место.
– Всем нам здесь не место, – грустно улыбнулась она. – Единственное наше преступление в том, что мы любим свою родину. За это нас отправляют в ссылку.
Джед шагнул к ней.
– Ах, если бы все сложилось иначе… – Он запнулся и сменил тему. – Скажите вашему отцу, что вождь Джон Росс встречался с генералом Скоттом. Вождь потребовал, чтобы винные лавки были закрыты, а в лагеря перестали привозить спиртное. Генерал согласился. Конечно, вашу сестру это вряд ли утешит, но…
– Ничего, отец будет рад за других. Ему несвойственны злопамятность и ненависть.
– Кроме того, Росс учредил особый комитет, который будет следить за положением дел в лагерях, обеспечивать людей всем необходимым – едой, одеждой, медицинской помощью.
– Мыло. Больше всего нам нужно мыло, – сказала Темпл и вышла из комнаты.
Эта простая просьба потрясла Джеда. Он хотел бы чувствовать к Темпл жалость, но не мог – лишь восхищение и глубочайшее уважение. После всего, что вынесла эта женщина, она осталась несломленной.
Со временем Россу удалось добиться у генерала Скотта еще больших уступок. Индейцы чероки получили право самим организовать переселение. Теперь армия за это не отвечала. Совет должен был самостоятельно найти средство передвижения, разделить эмигрантов на караваны и вывести их к новым землям на западе.
Собственно говоря, теперь индейцы считались свободными – ведь они согласились первого сентября начать переселение. Беда была только в том, что возвращаться им стало некуда. Теперь они вынуждены были жить в лагерях – ведь здесь им давали кров, пищу и лекарства. От домов, где индейцы жили прежде, ничего не осталось.
Зато отныне они могли свободно бродить по лесам, собирая травы, ягоды и орехи. Многие воспользовались этой возможностью, чтобы сказать последнее «прости» родным горам и долинам. Улучшился рацион питания: стали выдавать кофе, сахар и мыло.
Еще одна комиссия была создана для того, чтобы собрать воедино все претензии относительно похищенного имущества. Уилл Гордон представил в комиссию длиннейший список, где значились и кирпичный особняк, и дорогая мебель, и хозяйственные постройки, и инвентарь, и скот, и повозки. Другие семьи победнее требовали компенсации за кофейник, за скрипку, за шесть уток.
Наступил сентябрь, но дождей все не было. Генерал Скотт перенес срок отъезда на октябрь.
27
Рэттлснейк-спрингс, Теннесси
Октябрь 1838 г.
Дым от тысяч костров окутывал долину голубой завесой. Свежий утренний воздух пропах едкой гарью. На площади в десять квадратных миль сосредоточились палатки, повозки, лошади, коровы. Народ чероки готовился к долгому пути на запад.
Уилл Гордон смотрел на всю эту суету и думал о своем. Был последний день сентября. Над северными горами громыхал гром, иссохшие земли в Теннесси и Джорджии наконец напитались дождевой влагой. Летняя засуха кончилась. Ручьи наполнились водой, уровень рек поднялся, завертелись колеса водяных мельниц.
Выполняя распоряжения своего вождя, убедившего генерала Скотта отменить на территории военное положение, индейцы сами организовали подготовку к отъезду. Здесь, в Рэттлснейк-спрингс, где прежде находилось агентство по индейским делам, собралось тринадцать тысяч человек, включая рабов. Никто не улыбался, никто не говорил громко. Над лагерем царило молчание. Лица у всех были хмурые.
– Уилл!
Услышав голос Элайзы, Гордон обернулся.
– Пора.
– Знаю.
Он с минуту смотрел на нее, любуясь золотистыми огоньками, вспыхивавшими в ее карих глазах, светло-каштановой россыпью волос, обрамлявших тонкое лицо. Уилл испытывал к этой поразительной женщине любовь, благодарность, невыразимую тягу. Он не хотел, чтобы она прочла эти рвущиеся наружу чувства в его взгляде, и отвернулся. Элайза тоже устремила свой взор на долину.
– Пожалуй, Клинок прав, – сказала она, помолчав. – Народ – это не земля, а люди. Дело не в границах, а в едином духе. Вы только посмотрите, все эти люди продолжают оставаться нацией: они сохранили свои законы, свою конституцию, свое правительство, свое наследие. Уже само по себе это великое свершение, которым можно гордиться.
Уилл кивнул, соглашаясь. Перед отъездом Совет упаковал и разместил по повозкам все архивы – не только конституцию и законы, но и договоры, заключенные с белыми соседями в разное время, а также переписку со всеми президентами Соединенных Штатов, начиная с Джорджа Вашингтона и кончая Мартином Ван Буреном.
87 
