— Доброе утро, Дом, — улыбнулась Фелисити. — Я надеялась увидеть тебя перед своим отъездом.
— Доброе утро.
Он передал жеребца конюху, наказав минут десять походить с ним шагом, а потом вычистить.
Фелисити положила обтянутую перчаткой маленькую ручку поверх его, и они пошли к дому.
— Я заходила к Анне, — сказала она.
— Не знал, что вы все еще друзья, — удивился Доминик.
Фелисити улыбнулась и сжала его руку.
— Разумеется, друзья. Разве ты забыл, что мы кузины? Неужели ты думаешь, что все эти годы я держу зло на нее?
— В общем, да, — прямо ответил он.
Фелисити приподняла брови.
— Ты не джентльмен, — мягко упрекнула она Дома.
— А я и не притворяюсь, — спокойно возразил он.
Фелисити потупила глаза.
— Знаю. Да и все вокруг знают. Твое открытое пренебрежение правилами поведения просто ошеломляет, — сказала она, понизив голос.
Он засмеялся.
— Ошеломляет? А, по-моему, ничего удивительного, если мужчина так поглощен своими имениями и лошадьми, что у него нет времени ходить на балы.
— Я хочу посмотреть твоих лошадей, — томно произнесла Фелисити и крепче вцепилась в его руку.
— Правда? — удивился он.
— Правда. Я столько слышала о твоей прекрасной конюшне. Может, устроишь для меня небольшую экскурсию?
Дом скривил рот в кислой улыбке, он отлично знал, что она собирается сделать в конюшне: к лошадям это не имело никакого отношения. Но даже если бы он сейчас не пытался наладить отношения с женой, и даже если бы у него в городе не было любовницы, он бы отклонил ее предложение. Фелисити не возбуждала его. Никогда не возбуждала, даже в то время, когда он собирался на ней жениться. В ту пору его гораздо больше интересовало, как объединить свою конюшню с конным заводом Коллинзов.
— Я еще не перевез сюда своих лошадей, — честно признался Доминик. Мысль сделать это пришла ему в голову только сегодня утром.
— А когда ты их привезешь?
— Через пару дней.
Она улыбнулась и прижала его руку к своей пухлой груди.
— Тогда проведи пока экскурсию по этой конюшне.
— Ты наверняка будешь разочарована, — ответил Дом, качая головой.
— Ты не сможешь разочаровать меня, — снова улыбнулась Фелисити.
Дом не успел ответить: на маленькое крыльцо флигеля управляющего вышла Анна. Скрестив руки на груди, она молча смотрела на приближающуюся пару.
— Доброе утро, Анна, — бодро сказала Фелисити. — Я немного поболтала с Домом.
— Вижу, — сдержанно ответила Анна.
— У Фелисити внезапно проснулся интерес к моей конюшне, — пояснил Дом и впился глазами в Анну.
— В самом деле?
— Как только Дом перевезет своих лошадей сюда, он устроит мне экскурсию, — еще больше оживилась Фелисити.
— Не сомневаюсь, — ответила Анна.
— Я сегодня уеду, — смущенно сказал Дом, — и вернусь, как только смогу.
Она равнодушно пожала плечи, словно ее это не волновало.
— Анна занята только своими книгами, — засмеялась Фелисити, — правда, Анна?
Анна не ответила. Сжав губы, она повернулась к ним спиной и направилась во флигель. Доминик думал, что она захлопнет дверь, но дверь осталась открытой.
Дом выругался про себя и высвободил руку из цепких пальцев Фелисити.
— Господи, Дом, как ты можешь жить с такой женой? Она так неженственна! Ни одна леди, которую я знаю, не отважилась бы управлять имением.
— Анну вряд ли можно назвать неженственной, — сухо возразил Дом, — хотя она неплохо ведет дела в имении.
— Тебе это нравится?
— Я это одобряю.
Это была правда. Доминик даже гордился интересом Анны к работе и ее способностями. И если то, что женщина умело управляет огромным имением, казалось необычным, упрекать ее в этом было бы по меньшей мере глупо.
— Но ты наверняка не очень-то рад тому, что сделал твой дед? — сладко пропела Фелисити. — Боже, ведь Уэверли Холл — твое законное наследство! На твоем месте я бы пришла в бешенство.
Дом вздрогнул.
— Откуда тебе известно о дарственной? — Теперь Дом действительно взбесился: если эта новость станет всеобщим достоянием, он превратится в объект насмешек.
— Извини, Дом, но мне об этом рассказал мой брат.
— Патрик! — Дом кипел от гнева. Ясно, черт возьми, кто рассказал Патрику о дарственной. Может быть, Анна хочет выставить мужа на посмешище?
Если ее дружба с Патриком до сих пор не прекратилась, то теперь-то он положит ей конец. Дом мог бы примириться с чем угодно, только не с этим.