124 
— Саймон, расскажи, что же произошло много лет назад между тобой и Куином? — Вопрос был импульсивным, но теперь, когда он вырвался, она не пыталась отказаться от него. — Не хочу совать нос в чужие дела, но я слишком многого не понимаю.
Саймон опустил руки на полированные деревянные подлокотники кресла и посмотрел на безмятежную Констанс, сидящую напротив. Удивительно, какой спокойной женщиной она оказалась, несмотря на порывистые манеры. Совсем не суетилась, как многие женщины. Находясь рядом с ней, Саймон ощущал умиротворение. Почему ему понадобилось так много времени, чтобы понять, как сильно он ее любит и как сильно жаждет ответной любви? Теперь она просит, чтобы он содрал тщательно созданные защитные оболочки и разоблачил самую позорную часть своей жизни.
— Я бы выпил кофе.
Напиток прибыл вскоре, едва Констанс вызвала горничную, из чего он заключил, что хорошо обученные слуги предвидели распоряжение. Он выпил большую часть чашки прежде, чем начать свое повествование, и затем рассказал ей все. Даже по истечении столь долгого времени, его боль была острой и неподдельной, и лицо Саймона побледнело, как и лицо Констанс, когда он наконец закончил.
— Спасибо, что доверился мне, — сказала Констанс. — Неприятная история.
— Теперь ты понимаешь, что моему сыну многое придется простить.
— Да, это так. Но думаю, что вряд ли ошибусь, утверждая, что ты давно уже не тот человек.
— Ты слишком добра ко мне, Конни. Особенно с учетом того, как я обошелся с Ноэль.
— Ты — предприниматель. И не можешь отринуть собственную натуру, Саймон. Но ты должен, однако, научиться сдержанности.
— Это не легкий урок. Я привык брать то, что хочу, не принимая во внимание желания других. — Невозможно было ошибиться в том, что подразумевали эти слова, и произошедшее одним прекрасным днем в Сассексе, предстало перед ними. — Именно поэтому я пришел к тебе, Конни. Я больше не могу позволить тому дню стоять между нами. Мое обхождение было непростительным.
Это было совсем не то, что ожидала Констанс.
— Твое обхождение?
— Ну, как я занимался с тобой любовью. Ты женщина утонченная и чувствительная. Бросить тебя на пол посреди дня и наскоком овладеть, — есть, за что меня презирать.
Льдисто-голубой пеньюар мягко зашелестел, когда Констанс поднялась с дивана.
— Саймон, позволь мне удостоверяться, что я правильно поняла. Ты извиняешься не за то, что занимался любовью со мной, а исключительно за место и манеру исполнения?
— Ну, да, полагаю, можно и так сказать.
— И тебя не оттолкнуло, что я отдалась тебе так свободно?
— Оттолкнуло?!
Саймон поднялся из кресла, наконец уразумев свое злополучное непонимание.
— Я люблю тебя, бестолковая женщина! Конечно, я не разочаровался!
И затем Констанс очутилась в его объятьях.
— Ах, мой любимый Саймон! Мой милый, дорогой человек! Ты можешь предаться любви со мной на полу в гостиной или на чердаке, или даже на обеденном столе, где выберешь. — Зеленые глаза, устремленные на него, вдруг наполнились слезами. — Помнишь, как Бенджамин имел обыкновение дразнить тебя, мол, каким прекрасным мужем ты был бы для меня? Он, должно быть, понимал тогда, насколько я не подхожу для вдовства. Сознавая, что я переживу его, он, возможно, пытался приучить тебя к идее занять его место.
— Ты только что сделала мне предложение, Конни? — нежно поддразнил Саймон.
— Ну, да, похоже, сделала. Ты наотрез отказываешься?
Он медленно провел рукой вниз по ее спине, чувствуя позвонки сквозь тонкий серебристый шёлк.
— Я совсем не возражаю.
Дрожь прошла по телу Констанс.
— Саймон, разве ты не говорил, что женщиной утонченной и чувствительной нельзя овладевать наскоком, как в прошлый раз?
Он спрятал лицо в ее душистых волосах.
— Так я и сказал.
— Ну, тогда, — прошептала она, — умоляю, объясни сейчас же, как со мной следует обходиться.
Саймон посмотрел на нее.
— Вот, так, — промурлыкал он, притянул ее тело к своему и нежно поцеловал, надеясь на ответную страсть под пару сжигавшей его.
Он не был разочарован.
Глава 27
Ноэль попыталась успокоиться, застегнула свою сорочку и скользнула в нижнюю юбку, которую подала ей Алиса. Менее чем через час им с Куином предстояло без приглашения заявиться в бальный зал леди Аттербери. У Ноэль не было ни малейших иллюзий о том, во что это выльется.
124 
