92 
— Мама, — проговорил Кендал на своей очаровательной смеси двух языков, — voilа[24]мсье из jardins[25].
— Мы с Кендалом подружились, — сообщил барон.
— Как… как давно это началось? — пробормотала я.
— Достаточно давно для того, чтобы стать настоящими друзьями.
Я не могла на него смотреть. Один его вид приводил в ужас. Зная, насколько он беспощаден, мне страшно было даже подумать о том, что он может совершить.
— Как это…
— Я увидел его. Он мне понравился.
Кендал стоял рядом, переводя взгляд с него на меня.
— Мы будем запускать змея? — поинтересовался он.
— Разумеется, — ответил барон. — У тебя чудесный змей, — добавил он, не сводя с меня глаз.
— Он больше, чем тот, который улетел в Англию, — гордо заявил Кендал.
— Я надеюсь, он понравился твоему дедушке.
Он так много знает! — подумала я. — Все это подстроено. Но зачем?
Он опять поклонился мне.
— Прошу извинить нас. Мы должны запустить змея, и тогда он покажет всем, сколь ничтожны их жалкие потуги на совершенство.
— Пойдем! — торопил его Кендал.
Я ошеломленно смотрела им вслед и спрашивала себя, что он задумал на этот раз. Что все это означает? Он приходит в сад общаться с моим сыном. Но зачем? С каких пор его стали интересовать дети?
Все-таки мне не удалось скрыться от него. Последние несколько лет, позволившие мне примириться с окружающей действительностью, научившие меня с благодарностью принимать все, что она преподносит… оказались всего лишь каким-то промежуточным этапом, не более того.
Я боялась этого человека, хорошо зная, насколько он жесток и неумолим.
Что ему нужно от моего сына?
Я должна была признать ужасную истину: Кендал также и его сын.
Я наблюдала за взмывшей в небо орифламмой. Она и в самом деле затмила всех остальных змеев. Все показывали на нее пальцами, а Кендал раздувался от гордости.
Чему он его учит? — думала я. — Осознанию того, что он лучше всех. Его змей должен быть самым большим. Все прочие должны скромно пребывать в тени.
Так воспитывали самого барона. Теперь он попытается превратить моего ребенка в свое подобие.
Я слышу, как барон говорит ему:
— Ну вот. Держи. Крепче. Не выпускай из рук. Сможешь его удержать?
— Конечно, — отвечал Кендал.
— Хорошо, — проговорил он. — А я пойду поговорю с твоей мамой.
Барон присел на скамью рядом со мной. Я демонстративно отодвинулась. Он пожал плечами и рассмеялся.
— Какой мальчишка! — произнес он.
Я не ответила.
— Как две капли воды похож на моего дедушку. У меня есть его портрет в таком возрасте. Сходство просто невероятное.
— Этот мальчик — мой сын, — медленно произнесла я. — Он никогда не станет таким, как скандинавские бароны, готовые затоптать любого, кто встанет на их пути.
— Он безмерно обаятелен. Несомненно, это обаяние унаследовано от предков по материнской линии. Но все равно он будет воином.
— Не вижу никакой необходимости обсуждать это с вами. Если вы сообщите, сколько стоил змей…
— Это был мой подарок.
— Я не разрешаю ему принимать подарки от посторонних.
— От посторонних — да, но не от собственного же отца!
Я резко повернулась к нему.
— Что вы задумали?
— Ничего. Всего лишь напомнил вам, кто его отец. И если я хочу подарить ему змея, то я это делаю… впрочем, это касается и любого другого подарка.
— Я его мать. Я дала ему жизнь и забочусь о нем с момента рождения. Вы не имеете права вторгаться в нашу жизнь и предъявлять свои права на него только лишь потому, что он вам понравился. Почему вы, собственно, так уверены в своем отцовстве?
Он язвительно покосился в мою сторону.
— В вашей высокой моральности я не сомневаюсь. Впрочем, достаточно взглянуть на него, как все становится ясно.
— Многие дети походят друг на друга.
— Но не настолько. Я узнал его, едва успев увидеть, и сразу же сказал себе: вот мой сын.
— Вы не имеете права претендовать на него.
— Только не показывайте Кендалу, что вы меня боитесь. Это может вызвать негодование и обиду. Я наслышан от этого ребенка, какая у него красивая и умная мама. Слышал также светские сплетни. О, я не зря поверил в вас. Знаменитая Кейт Коллисон… красивая… молодая… избегающая мужчин… немного загадочная… живущая жизнью весталки… Вот как о вас говорят.
92 
