Глава 9

Мэтт и Винди скоро возвратились. Мэтт аккуратно вытер нос и рот теленка тряпкой, потом покачал головой:

— Он слишком слаб, чтобы есть, Трейси. Он…

— Я закончу обмывать его, Мэтт. Ты принес молоко и одеяла?

— Да, но послушай меня, малышка…

— Возвращайся туда, где ты нужнее. Я сама позабочусь о нем, — сказала Трейси, начиная мыть малыша.

— Оставь ее, Мэтт, — тихо проговорил Винди. — Трейси занимается тем, чем хочет.

— Я постараюсь вернуться, как можно скорее, Трейси, — пообещал Мэтт.

— Хорошо, — сказала Трейси.

Она работала не покладая рук целый час, пока не вымыла и не высушила теленка с головы до ног и не завернула его в пару пушистых одеял. Он оказался намного тяжелее, чем ей казалось, и у нее заболели руки. Она опустилась на землю и прислонилась к стене, чтобы немного отдохнуть. Теленок не шевелился, дыхание его не становилось лучше.

— Ты умрешь, и я никогда не смогу поговорить с тобой, — сказала Трейси. — Черт возьми, теленок, это «Рокочущее «Р»», ты очень глупый, если не захотел жить здесь. Не дури, вставай и выздоравливай!

Трейси опустила кусочек тряпки в кувшин с молоком и приложила его к губам теленка. Он не шевельнулся. Она раздвинула мягкие толстые губы и капнула туда несколько капель. Прошло несколько минут. Трейси сидела, затаив дыхание. Вдруг показался язык синеватого цвета и капелька молока исчезла.

— Ура! — закричала Трейси. — Хорошо, мой мальчик! Ты выживешь, парень! И не позволяй никому думать, по-другому!

Когда, час спустя, вернулся Винди, Трейси все еще сидела над теленком, капая молока ему на язык. Теленок проглатывал капельку, и Трейси с удовольствием продолжала это занятие. Спина ее невыносимо болела, в душном углу было нестерпимо жарко, но ей было все равно. Малыш ел!

— Будь я проклят, — сказал Винди. — Ты только посмотри на него. Я был уверен, что он умрет, пока я вернусь. У тебя легкая рука, девочка.

— Правда, он красивый, Винди? — спросила Трейси. — Он открыл глаза на одну секунду, но я рассмотрела, что они огромные и карие. Он чувствует, что я здесь. Он дышит лучше, правда?

— Да, думаю, что да. Хочешь, я тебя сменю?

— Нет. Со мной все в порядке. Он будет жить, Винди?!

— Если ты этого хочешь, дорогая.

День пролетел незаметно. Трейси продолжала кормить теленка по капельке. Она давно забыла о болевших мускулах и удушающей жаре. Единственное желание ее было не дать погаснуть этой маленькой жизни. И вдруг она что-то поняла, глядя на спящее животное. Ничто сейчас не имело значения, кроме этой хрупкой жизни. Ее собственные переживания тоже не имели значения, равно как и слова Мэтью о том, что теленок все равно умрет. Она решила не придавать никакого значения словам Мэтта, потому что была только одна достойная цель — не дать ему умереть.

— Вот что имеет значение, — прошептала Трейси, — и видит Бог, я нашла свою чайку.

Трейси даже не заметила, как в конюшню стали входить мужчины, вернувшись с работы. Неожиданно она заметила Мэтта, стоявшего рядом.

— Ты была здесь все время? — спросил он.

— Да, и ты только посмотри на него! Видишь, ему стало лучше! Я назвала его Джонатан Ливингстон^[4]…

— Чайка, — проговорил Мэтт. — Твоя чайка, Трейси?

— Да, да, Мэтт.

— Милая, как это замечательно. Пойдем домой и…

— Я не оставлю его, Мэтт.

— Трейси, тебе нужно отдохнуть. Я попрошу кого-нибудь из работников покормить его.

  60