39 
– Познакомься с соседями, – сказал Джеймс, толкнув Лейлу локтем.
– Эстер и Мэтью, это Лейла… – представил ее он, когда они все вместе вошли в лифт, и Лейла услышала гордость в его голосе.
Супруги поздоровались и, доехав до семнадцатого этажа, пожелали им спокойной ночи.
Еще не войдя в его квартиру, Лейла не сомневалась, что она ей понравится.
Когда они вышли из лифта, Джеймс почувствовал, что наступил момент сообщить ей кое-что.
– Ты первая женщина, которую я привожу сюда.
– И последняя, – улыбнулась Лейла.
Она не знала, на каком этаже они находятся, но не сомневалась, что это рай.
Осмотр квартиры мог подождать. Джеймс провел ее прямо в спальню.
Лейла слегка дрожала.
Он начал нетерпеливо расстегивать пуговицы на платье.
– Неужели нельзя было сделать застежку на молнии? – раздраженно поинтересовался Джеймс.
Она была совершенна, и ее платье тоже. Он не мог себе позволить порвать его. Джеймс расстегнул все пуговицы до самого конца, и Лейла выскользнула из него прямо ему в руки.
– Я никогда больше не буду носить носки, – поклялся он, быстро избавившись от этой детали туалета, и занялся ее бюстгальтером.
Потом он уложил Лейлу на кровать. Его рука легла на увеличившийся живот Лейлы, а затем – на ставшую тяжелой грудь. Затем Джеймс принялся целовать ее. Он втянул в рот затвердевший сосок, а его пальцы скользнули к средоточию ее женственности.
– Джеймс…
Лейла хотела сжать ноги, когда он нащупал самую чувствительную точку. Ее реакция только подстегнула его, и он, наоборот, еще шире раздвинул ее бедра. Она лежала, трепеща от сладкой муки, и застонала, когда Джеймс довел ее до оргазма.
Лейла боялась заниматься с ним любовью, потому что он в минуты близости становился ее властелином. Но теперь она не сомневалась, что тоже стала властительницей – властительницей его сердца.
– Иди наверх, я хочу видеть тебя, – сказал Джеймс, когда она начала целовать его.
Это означало, что и она тоже может видеть его.
И снова они танцевали. Его руки слегка придерживали бедра Лейлы, задавая темп, но не стесняя ее движений. Не было ничего грубого в этом танце.
Джеймс был терпелив, как и всегда. Постепенно она поняла, чего он хочет.
Лейле нравилась свобода, которую он ей предоставлял. Нравилось, что он смотрел на нее. Нравилось быть сексуальной и чувственной. Нравилось трогать свою грудь, пока Джеймс играл с волшебной точкой, что нашел у нее…
Лейла наклонилась, упершись руками в матрац по обе стороны от его головы. Ее полная грудь оказалась у рта Джеймса, но она чувствовала, что терпение его небезгранично. Руки Джеймса вновь оказались на ее бедрах, заставляя двигаться быстрее.
Он ощущал нарастающее в ней напряжение – так же как и тогда, на танцполе. С этой стороны он знал Лейлу лучше, чем она сама.
Даже если бы она попыталась отрицать это, Джеймс не поверил бы ей. Лейла закидывала голову, выгибала спину и, прижимая ладони к его груди, достигала пика наслаждения.
Ей казалось, что она находится на вершине горы, в разреженном до головокружения воздухе, – и вместе с Джеймсом.
Лейла искала освобождения. И обрела его благодаря любимому мужчине.
Глава 13
Ночь без слез.
Ее первая ночь без слез.
Джеймс обрадовался, что на лице Лейлы появилась улыбка, когда, открыв глаза, она залюбовалась великолепным видом, открывающимся из окна. Она видела озеро, у которого часто гуляла, и раскидистые деревья, и сочную траву, на которой они лежали прошлой ночью.
– Ты не представляешь, как там красиво осенью, – сказал Джеймс. – Это никогда не может надоесть.
– А зимой?
– Тоже изумительно, – улыбнулся он. – Особенно если выпадает снег.
Лейла запомнила вкус снега, который попробовала, пока ждала такси в аэропорту.
– А твои родители бывают у тебя? Ты приглашаешь их на обед? – поинтересовалась она.
Джеймс нахмурился.
– Нет. Они приходили сюда один раз, когда я купил пентхаус. Отец заявил, что мне следовало посоветоваться с ним. Видите ли, он мог бы найти квартиру за лучшую цену и с лучшим видом.
– Лучшего вида просто не может быть, – вздохнула Лейла.
– Я сказал ему то же самое.
Она задумалась, потом спросила:
– Тебе никогда не хотелось быть ближе к отцу?
– Поначалу хотелось. Но я довольно быстро понял, что не стоит зря тратить время. Я, правда, не убежал, как ты, и даже не уехал из Нью-Йорка, но уже давно не стремлюсь к единению с семьей. В каком-то смысле мы с тобой оба беглецы, – подытожил Джеймс.
39 
