Последние отзывы

  190  

Меланхолический тон Маттео не ослабевал, как будто он уже знал о своей судьбе. Брат писал о глубокой признательности Лукреции Медичи, той самой благодетельнице, которая спасла его и пыталась помочь мне, говорил о своей привязанности к Лоренцо, Джулиано и Марсилио Фичино, которого он именовал наставником. Эти излияния перемежались путевыми заметками. Маттео писал, что не доверяет легатам, которых сопровождает из Рима. Он опасался, что эти люди совершенно бесчестны и могут покуситься даже на жизнь герцога Галеаццо.

Один папский посланник вызывал у Маттео особенное беспокойство.

«Лука сообщил мне еще более тревожную новость. Испанский легат придумал какой-то новый яд, который, вероятно, везет с собой из Рима, собираясь отравить герцога, если его светлость откажется вести переговоры, касающиеся Имолы. Родриго Борджа — человек хитроумный и подозрительный, у него проницательный ум, не упускающий из виду ни одной детали, поэтому необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Однако до того как мы прибудем в Милан, я намерен выяснить, где он хранит свой яд, и избавиться от него».

Перо выпало из моих пальцев и оставило на конторке черную кляксу. Я поднялась так стремительно, что стул отъехал назад, скрежеща по каменному полу.

Борджа! Уж не он ли совершал для Маттео погребальный обряд? Неужели я была так охвачена горем, что не запомнила его? Первый раз за все годы я старательно вспоминала те кошмарные минуты. Священник был вовсе не в черном, а в прекрасном алом облачении.

В конце концов разрозненные фрагменты сложились в цельную картину: моего Маттео убил Родриго Борджа, который теперь задумал уничтожить Катерину. Предвидя это, Лука, вероятно, уехал в Рим. Может быть, он уже тоже погиб, пытаясь остановить этого опасного человека.

Борджа за все мне заплатит.

Из самых глубин души на меня нахлынули горестные чувства: бессильная ярость, жажда мести, ненависть, горе. Я понимала то безграничное отвращение, какое Джироламо и его отец испытывали к Лоренцо де Медичи, уверенные в том, что именно он лишил их брата и обожаемого сына. Я жаждала мести сильнее, чем воздуха.

Я решила, что ключ к шифру Маттео нашелся спустя столько лет не просто так. Вовсе не случайность, что я до сих пор хранила дневник и мне хватило мозгов, чтобы расшифровать его. Вот теперь я понимала, какие две судьбы обещали мне карты.

Я могу сидеть сложа руки и погибнуть вместе с Катериной, когда неутомимые пушки Борджа пробьют брешь в стенах Равальдино.

Есть и другой вариант: пожертвовать собой, прийти прямо к Чезаре, угостить этого типа ядом его папаши и восстановить справедливость. Неважно, что меня наверняка схватят и убьют, зато Катерина будет спасена, а Маттео наконец-то отомщен.

План у меня был простой. Я полагалась на счастливый случай, надеялась, что ангел защитит меня, пока я буду добираться до Чезаре. Я отправлюсь в Форли шестого января, в Богоявление, праздник, который французы и флорентийцы почитают особо и отмечают обильными возлияниями. К вечеру этого дня Борджа со своими солдатами будет пьян и, как я надеялась, крепко заснет, потому что с утра ему предстоит продолжать войну.

Катерина часто наблюдала, как Чезаре приходил к своим пушкарям и возвращался восвояси. Он явно поселился во дворце Луффо Нумаи. Тот изображал гостеприимного хозяина, как и перед Катериной с Джироламо, когда они только приехали в Форли.

Я ни словом не обмолвилась Катерине о своих намерениях. Когда утром второго января боевые действия возобновились, она отправилась на стену к артиллеристам, а я провела день, готовясь к побегу.

После смерти сера Джованни я перенесла все его вещи в гостевые комнаты на нижнем этаже Парадиза, где он останавливался в свой первый приезд. Одежда покойного хранилась в сундуке, стоявшем у самой дальней стенки чулана, чтобы больше не попадаться на глаза Катерине. Она действительно никогда не заходила в гостевые покои, потому что они напоминали ей о первых днях знакомства с Джованни. В чулане я нашла шерстяную тунику, зимний плащ, рейтузы, ремень, широкополую мужскую шляпу — все черное, кроме ремня, — и отложила для себя.

Я знала, что Катерина держит под подушкой стилет в ножнах, унесла его и свои зимние ботинки для верховой езды в бывшие покои сера Джованни и положила рядом со стопкой одежды.

Вечером Катерина вернулась и отправилась спать сразу после ужина. Она заснула так крепко, что никакие силы в мире не смогли бы ее разбудить.

  190