ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я больше не сомневалась в том, какие чувства питал ко мне Маттео. До сих пор я просто не понимала, насколько глубока и безгранична была его любовь ко мне.

— Почему никто не сказал, что он мой брат? — стонала я, до конца осознав, что лишилась единственного близкого мне человека. — Почему?

Лукреция крепко обняла меня и не выпускала, пока я не успокоилась, чтобы выслушать рассказ до конца.

После того как мать оставила меня на попечении монахинь и отправилась на встречу с судьбой в Милан, я погрузилась в себя, перестала разговаривать и забыла все свое прошлое, в том числе и родных. Почти пять лет я прожила в монастыре Ле Мурате как сирота, пока Лукреция не обратила на меня внимание. Аббатиса сдержала обещание, данное Элизабет. Ради моей безопасности она никому не открыла тайны моего происхождения. Два года спустя настоятельница монастыря и многие сестры погибли от вспышки чумы, но единственная оставшаяся в живых монахиня помнила мою историю и поведала ее Лукреции. Та, в свою очередь, сравнила услышанное с рассказом мужа Пьеро и поняла, что наконец-то нашла потерянную сестру Маттео.

Однако примерно в это же время мать герцога Галеаццо, Бьянка Мария, узнала от Чикко, что сын и дочь повешенной женщины живут во Флоренции. В надежде искупить грех, содеянный сыном, Бьянка Мария организовала тайные поиски, желая воспитать детей. Маттео она не нашла, а к тому времени, как меня обнаружили в Ле Мурате, пожилая герцогиня уже была при смерти. Поэтому она рассказала обо всем Боне Савойской, добросердечной молодой жене герцога, которая тоже твердо решила исправить зло, содеянное ее супругом.

Люди Боны явились в монастырь среди ночи, забрали меня и увезли обратно в Милан, где я превратилась в незаконнорожденную дочь кузины Боны, благородной, но сбившейся с праведного пути.

Лукреция больше всего боялась, что герцог сумел выместить свою злость на мне, у нее ушло много месяцев на поиски правды. Проведав обо всем, она решила, что будет безопаснее оставить меня на попечении доброй Боны. Но Маттео пришел в отчаяние, когда узнал, что его сестра живет в том самом доме, где погибла мать. Как только подрос, он отправился в Милан искать меня… чтобы потом, со временем, вернуть во Флоренцию.

— Та монахиня, которая выхаживала твою мать в монастыре, сохранила карты, потому что Элизабет просила отдать их тебе, когда ты подрастешь, — с сожалением в голосе сказала Лукреция, когда я успокоилась. — Как грустно, что мне не выпало случая познакомиться с нею. Такой талант необходимо использовать во благо. Я открыла бы ей тайну волхвов… и знание об ангеле, чтобы она могла своими способностями служить Господу. Ведь в итоге, ослепленная гневом, она погибла напрасно. — Лукреция помолчала, устремив на меня открытый, проницательный взгляд. — Дея, дар матери перешел к тебе. Это видел Лоренцо, да и Маттео рассказывал нам.

— Почему вы уверены, что мой дар не от дьявола? — спросила я, вдруг испугавшись. — В манускрипте говорится о демонах, а не об ангелах, о языческих богах. А ритуалы, оставшиеся от Маттео… В них используются звезды, круги и варварские имена.

— Имена Господа, — поправила Лукреция. — Греческое слово «демон» обычно обозначает «божественный гений», а вовсе не «злобный дух». — Она указала на колоду. — Дея, неужели ты хоть на миг поверишь, что это несет зло?

  54