141 
– Будете сидеть вот здесь.
Родители расположились отдельно, под навесом соседнего кафетерия, чтобы не спугнуть нашего стеклодува. Семен подвел нас к белому пластмассовому столику, на который поставил в небольшой баночке ветку рыжего гладиолуса. В качестве опознавательного знака.
– Когда он будет уверен – подойдет сам.
– Чтобы только поздно не было, – пробормотала я.
Мы наверняка выглядели очень странными посетителями – я не спускала с рук рюкзачок, Горыныч – свою поношенную сумку. Да и одежда… Отдав дань жаркому дню, я все-таки переоделась в футболку и легкие бриджи, но Горыныч остался при всем своем и за пластиковым столиком смотрелся совершенно нелепо. Его самого это мало волновало – Арис сперва разглядывал чем-то не понравившийся ему цветок, а потом вниманием его целиком завладели люди, снующие по площади, поедающие мороженое за дальними столиками, отдыхающие в тени на уютных лавочках.
– Ты его узнаешь? – спросила я, когда официант, поставив перед нами чашечку горько пахнущего кофе и стакан яблочного сока, отошел.
– Надеюсь, – на сок Арис внимания не обратил. Выглядел, пожалуй, чересчур спокойно, но пальцы изредка порывались выбивать дробь по пластмассовой столешнице.
– Волнуешься?
Усмехнулся. Не ответил. Семен за дальним столиком поглядывал то на нас, то в свой ноут, то на те же лавочки. До одиннадцати еще было время, но мы как-то надеялись, что нужный нам человек придет раньше. Приглядеться захочет спокойно, не торопясь… лучше б он поспешил.
Продолжая разглядывать прохожих, я заметила молодую девчонку, выбравшуюся из-за столика соседней кафешки и уверенно направившуюся к нам. Арис досадливо щелкнул языком, а девчонка остановилась возле нас, глядя на него сверху вниз, хмуря тонкие черные брови.
– Ты – Валентин? – спросила, и я узнала в ней ту самую скандалистку, которая обвиняла Ариса, что он преследует ее мать.
– Может быть, – уклончиво ответил Горыныч. Видно, имя свое он снова успел забыть.
– Ты. Я тебя узнала, – девица отодвинула стульчик и села рядом с нами. Чуть щурясь, принялась разглядывать моего спутника, словно оценивая. – Представляешь, а я и не знала, что у меня есть брат. Да еще такой… взрослый.
Брат?
Горыныч не удивился, только поморщился.
– И чего тебе надо? – спросил.
– Ничего, – девица передернула плечами. – Посмотреть. Поговорить.
– Ну, смотри, – разрешил Арис. Огляделся. – Ты здесь без матери?
– С мамой, – охотно призналась девушка. – И с папой. Они там, вон в той кафешке. Я тебя случайно заметила и подошла. Кстати, меня зовут Карина.
– Я помню, – Арис скользнул взглядом по моему изумленному лицу, но объяснять ничего не стал. – Мы здесь по делу, тебе лучше уйти.
– Ну уж нет, – девушка уперлась в стол острыми локоточками. – Я тебя давно выглядывала, и теперь не отстану. Понял? Давай, рассказывай, где ты живешь, чем занимаешься… Ой, а вот и мама!
Карина подскочила, радостно помахала рукой сошедшей с затененного крылечка паре. Мужчину я видела впервые – высокий, подтянутый, лысоватый, лет за сорок, а то и под пятьдесят. А вот женщина – в строгом бледно-розовом платье и аккуратной шляпке – была та самая, которая в прошлый раз сперва хваталась за крестик при виде Горыныча, а потом разговаривала с ним на набережной перед тем, как мы тогда еще вчетвером покинули аномалию.
– Сейчас я ее приведу, подожди! – девушка вскочила, побежала к родителям. Я подалась вперед.
– Арис, это что… твоя мама?
Он кивнул, но даже не обернулся в ее сторону. Ясно было, что встреча с родней его никоим образом не обрадовала.
Карина что-то объясняла родителям, вернее – матери, указывала на сидящего к ним спиной Ариса, женщина очень тихо и спокойно отвечала. Потом они с мужем пошли через площадь к припаркованному на противоположной стороне автомобилю. Горыныч увидел их, нахмурился.
– Что? – насторожилась я. – Может, подойдешь? Ведь такое совпадение, это же не случайно. Надо бы… как-то…
Он покачал головой и отвел взгляд от женщины, как раз прятавшейся в автомобиле. За тонированными стеклами ее теперь невозможно было разглядеть. Машина тронулась и уехала. Карина, изумленная не меньше меня, провела ее взглядом, посмотрела Арису в спину и медленно, неуверенно снова пошла к нам. Обеспокоенный Семен, видно подумывавший: «А не вмешаться ли?» – снова сел на свое место. Горыныч в который раз обвел взглядом отдыхающих на лавках людей и…
141 
