Особенно,... 
36 
— Это была моя инициатива, — сказала Женевьева.
— Ну должны же вы были сделать хоть один разумный шаг в отношениях с этим человеком, — с нескрываемым презрением отозвался Бенедикт.
Его презрительный тон очень обидел Женевьеву, глаза ее наполнились слезами.
— Но это не привело ни к чему хорошему, — сказала она.
Его лицо искривила презрительная гримаса.
— Возможно, это произошло потому, что, разорвав с ним отношения, вы не смогли вычеркнуть его из своей жизни. Наверняка вы продолжаете его любить. Несмотря на то, что он поступил с вами как настоящий негодяй.
— Я прошу вас… Поговорим о чем-нибудь другом.
— Хорошо, если вам неприятен этот разговор, прекратим его.
— Да, этот разговор мне действительно очень неприятен.
— Ладно, не будем об этом говорить, — смягчился Бенедикт. — Кстати, я хотел бы с вами кое-что обсудить. Я приходил к вам вчера и сегодня утром, чтобы предложить пойти со мной в Карлтон-Хаус. — С этими словами он снял со спинки стула пиджак. — Но если в силу некоторых обстоятельств вы откажетесь от моего приглашения, я не обижусь. Это ваше право.
Бенедикт вызывающе посмотрел на нее.
— Вы хотите, чтобы я пошла с вами в Карлтон-Хаус?! — воскликнула Женевьева. Глаза ее заблестели от восторга, настроение мгновенно изменилось.
— Да, принц-регент пригласил меня на ужин, — принялся рассказывать он. — Но я должен быть с дамой. Правда, хочу кое о чем вас предупредить. Обеды у принца носят несколько вольный характер. Там не всегда соблюдают приличия, принятые в высшем обществе.
Женевьева не знала, стоит ли принимать предложение Бенедикта. Почему он решил пригласить ее на обед, если совершенно уверен в том, что она любит другого мужчину?
Но ей очень хотелось посетить Карлтон-Хаус. Целых шесть лет она практически не выезжала из деревни, а потом, как и все вдовы, соблюдала траур. В этом году ей удалось насладиться сезоном. Но она и мечтать не могла о том, чтобы посетить Карлтон-Хаус и пообедать с принцем-регентом. Судьба предоставляет такой шанс!
Откровенно говоря, репутация принца была неблестящей, особенно в последнее время. Во-первых, он вел себя легкомысленно и слыл настоящим повесой. Во-вторых, в те годы, когда Англия терпела трудности из-за войны с Наполеоном, принц ни в чем себе не отказывал и устраивал пышные балы.
Женевьева слышала о том, что на его вечеринках часто нарушаются приличия. О нем ходили скандальные слухи. Однако ее это нисколько не смущало. Да, посещение подобного обеда может бросить тень на ее репутацию. Зато она сможет посетить Карлтон-Хаус и как следует повеселиться.
— Ваше предложение все еще в силе?
Бенедикт кивнул:
— Да. Если, конечно, вас не шокирует несколько вольная атмосфера, царящая там, и ваша травма позволит принять участие в этом мероприятии.
— Вольная атмосфера меня не шокирует, рука болит уже значительно меньше, я с удовольствием поеду с вами в Карлтон-Хаус. Спасибо за приглашение.
Больная рука не помешает! Такой шанс выпадает раз в жизни, и она не упустит его.
Бенедикт о чем-то задумался и машинально стал поправлять манжеты рубашки. Взгляд его сделался загадочным и странным.
— А вдруг ваш бывший возлюбленный узнает, что вы обедали со мной? Да еще в обществе принца.
Женевьева внимательно посмотрела на него, уловив в его глазах скрытую насмешку. Вот оно что! Он не случайно заговорил об обеде. Хотел оценить ее чувства к бывшему любовнику.
— Вы не случайно заговорили со мной об этом. Так нечестно. Вы знаете мою слабость к развлечениям и балам и понимаете, что я с радостью соглашусь посетить с вами Карлтон-Хаус. Вы сделали это, чтобы проверить мои чувства к бывшему возлюбленному, не так ли?
— Вы очень умны и проницательны, Женевьева, — с восхищением проговорил Бенедикт. — Надеюсь, вы с таким восторгом приняли мое предложение не только из-за возможности посетить Карлтон-Хаус. Или я ошибаюсь, и мое общество ничего для вас не значит?
— Вы опять дразните меня, Бенедикт. Сколько можно?
— Вы действительно не только красивы, но и умны. Я восхищаюсь вами. Кроме того, как вы, наверное, догадались, существует множество способов ответить на мой вопрос.
— Вы опять… — тряхнув головой, протянула Женевьева.
— Не беспокойтесь. Я не стану спрашивать вас имя этого человека. — Бенедикт подошел к ней и шутливо щелкнул по носику. — Не хотите говорить, не надо. Смею вас уверить, мне не составит труда добыть сведения окольными путями.
36 
