Особенно,... 
145 
— Нет. — Она с трудом преодолела искушение. — Пусть все идет своим чередом. Ты займешься нашими делами в Нью-Йорке, а я здесь.
Когда Изабель попросила Алехандро прислать ей его показания по делу Мартина, она не предполагала, что их доставят в пяти объемистых ящиках, которые теперь стояли у письменного стола. В промежутках между сеансами у Ксавьера Изабель копалась в них, пытаясь связать воедино основные факты.
Изабель приняла во внимание также рассказ Франсуа Леверра и ту поразительную новость, которая не шла у нее из головы — оказывается, Джулиан Рихтер в 1963 году был в Барселоне и познакомился с Альтеей. По мере того как к ней возвращалась память, она исключала возможность случайного нападения. Она слышала, как ее мать тогда говорила с мужчиной. И потом, Альтея никогда не открыла бы дверь незнакомцу.
Ксавьер продолжал исследовать ее подсознание, помогая восстановить, насколько возможно, события того трагического дня. Во время каждого сеанса она держала перед собой лист бумаги, чтобы сразу же зарисовывать черты, всплывшие в ее памяти. Когда декорации ужасной сцены были восстановлены полностью, Ксавьер сделал перерыв, чтобы Изабель набралась сил перед тем, как ей придется снова встретиться лицом к лицу с убийцей матери.
Итак, наступил момент, когда Изабель открыла дверь гостиной.
— Я боюсь, — сказала она. — Здесь очень темно, и я хочу снова увидеть маму, но она в соседней комнате с кем-то говорит. — Изабель на миг перестала рисовать и затаила дыхание. — Что-то разбилось. Что-то стеклянное. Теперь я слышу звук падающего тела. А вдруг это упала мама? Может быть, ей нужна помощь. — Дыхание Изабель участилось, на лбу выступила испарина. — Я не могу нащупать дверную ручку в темноте. Господи, помоги мне! — прошептала она, всхлипывая. — Помоги мне найти дверную ручку!
Изабель вдруг закусила губу. Ее карандаш все быстрее метался по листу бумаги. Теперь она заговорила шепотом:
— Тс-с! Мне нужно сидеть тихо, как мышка. Невежливо вмешиваться в разговор взрослых. Постой, ведь кто-то упал… Ему нужна помощь. Я должна… О! Что это? Кто-то стонет. Нет. Это удар. Что происходит?
Голова Изабель моталась из стороны в сторону. На лбу ее появились морщины, словно она всматривалась вдаль, силясь что-то разглядеть, и вдруг вся словно окоченела.
— Свет. Синий свет заполнил комнату, как чернильная клякса. Все вокруг синее. Все! — Ужас исказил ее черты, но рука продолжала рисовать. Наконец карандаш замер и повис в сведенных судорогой пальцах, потерявших чувствительность от физического и эмоционального изнеможения.
Ксавьер удобнее уложил ее на кушетке. Изабель долго плакала, а когда успокоилась, оба взглянули на ее рисунок. С листа бумаги на них смотрел человек, убивший ее мать.
Изабель испытала бы не меньшее потрясение, если бы увидела в своей ладони тарантула. Она остолбенела от неожиданности, страха и удивления одновременно.
— Ксавьер, это лицо похоже на лицо отца.
— Да, это правда. Но прежде чем делать какие-либо выводы, рисунок следует отнести в полицию. Пусть на компьютере исследуют, как станет меняться выражение этого лица в зависимости от обстоятельств. А самое главное, с помощью компьютера можно внести возрастные изменения. — Ксавьер ласково пожал ей руку. — Нужно запастись терпением. Через день-другой все будет кончено.
Кастель выглядел потрясающе. Фасад дома освещали факелы, над парадным входом сиял герб семьи Пуйоль. Внутри горело великое множество свечей, отбрасывающих причудливые блики на гобелены. В напольных вазонах благоухали роскошные цветы, начиная от роз и кончая лилиями и французскими тюльпанами. Официанты с подносами, уставленными бокалами с шампанским, только ждали сигнала. Из гостиной доносились звуки музыки — здесь играл камерный струнный оркестр.
Миранда и Луис прибыли на личном самолете Филиппа за день до приема вместе со Скай, Джонасом, Сибил и Джулианом Рихтером. Все они пребывали в полном недоумении, не в состоянии оценить ситуацию, в которой оказались. Наконец мужчины решили поприветствовать Алехандро в малой гостиной, а женщины прогуляться по замку. В главном зале Изабель и Филиппу удалось на минуту остаться наедине.
— Ты сводишь меня с ума, сеньорита де Луна, — произнес он.
В красном платье незатейливого покроя, с волосами, стянутыми в пучок на затылке, с изумительной кожей, она казалась Филиппу чудесным видением. На шее у нее сверкало рубиновое ожерелье с бриллиантами, а в ушах были такие же серьги — подарок Мартина Альтее в день свадьбы.
145 
