Особенно,... 
149 
Пако тоже чувствовал себя не в своей тарелке, и это бросалось в глаза. Он то принимался за еду, то вдруг подключался к чьему-нибудь разговору, но больше всего ему хотелось, чтобы его оставили в покое. В действительности именно страх одиночества являлся причиной его дурного настроения.
Они с Анной состояли в браке пять лет — он в первый раз, она во второй — и большую часть совместной жизни были счастливы. Вплоть до появления «Истинных цветов». Волна слухов снова настигла Пако. Он устал оправдываться, а теперь еще его стали осаждать давно забытые ощущения. Ему стало иногда казаться, что в постели с ним лежит Альтея. Почувствовав это, Анна заявила, что не потерпит такого «вмешательства».
А ведь он действительно любил Анну. Помимо того, что она была невероятно красивой, его подкупали ее верность, ум и способность принимать его таким, каков он есть. Пако женился на ней пятидесятипятилетним холостяком с грузом собственных привычек и сложившимся отношением к жизни. Она не делала попыток изменить его и все же на этот раз она сказала: «Я поклялась любить и уважать тебя. Я не обещала утешать тебя от несчастной любви к женщине, которая умерла тридцать лет назад!»
Пако медленно оглядел собравшихся и взглянул на дочь Альтеи, снова задавшись вопросом, почему Изабель пригласила его. За ее учтивой улыбкой и светской обходительностью, выработанной годами, Барба увидел бомбу с часовым механизмом, который уже отсчитывал время.
Ко второй перемене блюд Джулиан расслабился. Нацепив маску щедрого дарителя, он встал, поднял бокал и заговорил:
— Я не сомневаюсь, что все вы знаете, какого успеха добилась «Дрэгон текстайлз» на Международной выставке во Франкфурте. — Он с улыбкой повернулся к Изабель: — В честь такого события и в знак дружеского расположения я хотел бы вернуть вам «Видения в голубом».
Он сделал паузу, ожидая взрыва аплодисментов, но увы… Изабель лишь натянуто улыбнулась.
— В конце концов, это величайшее проявление вашего творческого гения вдохнуло новую жизнь в старую фабрику, — продолжил он, злобно сверкнув голубыми глазами. — Я оценил перспективы предприятия, и благодаря вам уже через полгода «Дрэгон» снова займет утраченные позиции. — Он кивнул ей по-отечески: — Дочь — достойная наследница матери!
Изабель медлила с ответом так долго, что Джулиан почувствовал себя неловко.
— Спасибо, Джулиан, — вымолвила она наконец. — Хотя мои полотна потеряли всякую рыночную цену благодаря вашему грубому нарушению моих авторских прав, картины принадлежат мне, и я с благодарностью приму их. — Как бы ей хотелось выколоть ему глаза вилкой! — Что же касается «Дрэгон»… — Она поднялась. — Как вам известно, Пуйоль и де Луна сделали свое состояние на хлопке. Они были крупнейшими торговцами хлопком, которые внесли свой вклад в историю Каталонии и стояли у истоков основания Барселоны. Долгое время источник их славы находился в чужих руках. А сегодня я рада сообщить вам, что «Дрэгон текстайлз» возвращена своему исконному владельцу — семье де Луна.
Заявление Изабель вызвало продолжительные аплодисменты. Джулиан раскрыл рот от удивления. Пако Барба выглядел смущенным.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Мне бы тоже хотелось знать это, — подхватил Джулиан, переводя недоуменный взгляд с нее на Барбу.
Изабель обратилась к Пако, полностью игнорируя Джулиана:
— Я мечтала выкупить «Дрэгон» с самого детства. Для меня эта компания значит гораздо больше, чем для вас: это искусство, фамильная честь, гордость Каталонии. Я долго копила деньги, но мечта все время ускользала. Наконец, когда мой адвокат сделал запрос на покупку, ему было отказано. «Дрэгон» тут же сняли с продажи.
Я долго ломала себе голову: как же так, находясь на грани разорения, компания вдруг стала участвовать в международной выставке? Мой адвокат предположил, что вы хотите таким образом поднять цену. Так оно и оказалось, потому что вскоре после победы вы снова стали искать покупателя. — Изабель быстро взглянула на Филиппа и тут же снова обратилась к Пако: — К счастью, мой поверенный убедил меня участвовать в торгах до победного конца. Несколько дней назад вы заключили сделку с «Крескент индастриз». Так вот, «Крескент индастриз» — это я.
Лицо Джулиана побагровело, Пако же словно окаменел. В столовой повисло тягостное молчание.
— Что за ерунду ты здесь устраиваешь? — Джулиан вскочил с места и набросился на Пако вне себя от ярости. — Мы ведь партнеры! Почему я ничего не знал об этой сделке?
149 
