19 
— Мне? Мне взбрело в голову надувательство?!
Лейси не могла поверить своим ушам. Проклятие, из-за его подлой сделки она чуть не утонула, а он стоит и смотрит на нее так, будто воображает себя рыцарем без страха и упрека.
— Святая невинность! А как насчет фала? Ох, черт, — передразнила она его интонации. — Вроде бы я упустил фал, чтобы он взлетел на верхушку мачты. Думаю, нам придется остаться здесь на ночь.
— Фал и вправду был на верхушке мачты, — после секундного замешательства подтвердил он.
— Привязанный к леске.
— Ну и что? — Он помрачнел и сунул кулаки в карманы.
— А то, что не говорите мне о надувательстве, Митчелл Да Сильва. Я знаю о вашем подлом надувательстве. Вашем и дяди Уоррена!
— Моем и Уоррена? — Он вытаращил глаза.
— Я была в тот вечер в доме. Я все слышала! И видела вас, слышала, как вы обговариваете свой коварный мелкий заговор. В тот вечер. В библиотеке.
Он нахмурился, но не стал отрицать.
— Вы были там? Где?
— В холле, — раздраженно буркнула Лейси. — Подслушивала через замочную скважину.
— Шпионили. — Митч надменно улыбнулся.
— Защищала себя! Я знала, что дядя Уоррен что-то задумал. Только не знала, что. Но никогда не думала, что он дойдет до похищения.
— Это не похищение.
— Объясните это полиции.
— Ох, ради Бога. Только ради чего вмешивать сюда полицию? Ради того, что дядя решил защитить вас?
— Защитить меня, бросив на острове? — Теперь уже Лейси вытаращила на него глаза.
— Он заботится о вас. Не хочет, чтобы вы связались с человеком, у которого дурная слава.
— Интересно, что бы он ответил, если бы узнал, кто этот человек с дурной славой.
— У вас, надо полагать, не дурная слава? — Она высокомерно оглядела его. Принадлежа к семье Феррис, она имела право высокомерно смотреть на мир и наконец-то решила им воспользоваться — вполне, надо сказать, к месту.
Лейси заметила, как у него сжались в карманах кулаки. На скулах вспыхнул темный румянец.
— Вы чертовски правы! У меня не дурная слава. И, клянусь, моя милая, я не женился бы на вас за все ваше состояние!
— А я бы не вышла за вас замуж, будь вы единственным на свете мужчиной!
— Тогда радуйтесь — я никогда не сделаю вам предложение! — рявкнул Митч.
— Я ликую! — огрызнулась в ответ Лейси. Они стояли друг против друга, Тяжело дыша и сверкая глазами. Лейси услышала, как за ее спиной перекатились и затрещали поленья. Она повернулась к огню, предпочитая смотреть на пламя, а не на жесткое лицо Митча Да Сильвы.
— Если вы знали, — минуту спустя спросил он, — почему же поехали?
— Собиралась преподать вам урок, — буркнула Лейси.
Наступило молчание. Потом мрачный голос за ее спиной сказал:
— Считайте, что уже преподали. Мы возвращаемся, как только поднимется туман.
— Это невозможно, — спокойно возразила Лейси.
— Почему? — Митч остановился на полпути к двери.
— Яхта утонула.
— Что?!
Лейси понимала, что вопрос явно риторический. Тем не менее повторила свои слова и с вызовом вздернула подбородок.
— Вы... утопили... мою... яхту? — Слова падали как камни. Застыв, Митч Да Сильва уставился на нее, и краски медленно сходили с его лица. Пальцы вцепились в притолоку двери. Глаза горели нехорошим огнем.
— Вы собирались украсть меня! Я могла там погибнуть!
— Жаль, что не погибли.
— Нет, постойте...
— Нет, это вы постойте. Вы украли мою яхту!
— Украла?! — взвилась Лейси.
— Украли! — непреклонным тоном подтвердил Митч.
— Я одолжила вашу драгоценную яхту. Из жалости к вам я собиралась оставить ее в Бутбее! Дядя Уоррен снял бы вас с острова, и вы бы нашли ее на прежнем месте.
— Но вместо этого вы?.. — саркастически протянул он, ожидая, что она сама закончит фразу. Конечно же, признанием в содеянной подлости.
— ... пошла вокруг острова Паркера, — упавшим голосом проговорила Лейси.
Митч закрыл глаза. Губы скривились в беззвучном непечатном слове. Лейси вздрогнула. В ушах у нее снова раздался ужасный скрежет скал по днищу «Эсперансы» и треск корпуса.
— Я не хотела этого! — с жаром воскликнула она. — Вы так себя ведете, будто я сделала это нарочно! И кроме того, это ваша вина, — упрямо повторила Лейси. — Если бы вы...
— Заткнитесь. — Голос у Митча был холодный и жесткий, отметающий все протесты. — Только заткнитесь. Я не хочу разговаривать с вами. Не хочу слушать вас.
19 
