16 
Но Шейла упрямо стояла на своем.
Слейд продолжал говорить, будто и не ожидал ответа:
— Пациентки будут благосклоннее смотреть на своего доктора, если, родив ребенка, она выйдет замуж.
Теперь он читает ей мораль. Раздражение прорвалось сквозь надвигающуюся боль.
— Все, что им от меня требуется, так это моя компетентность. — Шейла вспомнила о Мэллори, о Николь и Эрин до нее. — И, может, плечо, на которое они могут опереться и поплакать в него.
Косясь одним глазом на Шейлу, Слейд медленно лавировал между машинами в поисках свободного места. Он просто боялся выпустить ее одну, пока он будет парковать машину. Неужели все жители Ньюпорт-Бич явились сегодня в больницу?
— А что от тебя требуется ребенку?
Этот вопрос полегче.
— Любовь. — Она чуть не выплюнула это слово, задыхаясь от боли.
Кажется, в следующем ряду есть свободное место. Остается только надеяться, что никто не займет его, пока он доберется.
— Как насчет ответственности?
Будь у нее силы, она бы рассмеялась. Услышать об ответственности от человека, который клялся, что свободу он ни на что не променяет.
— То есть выйти за тебя замуж?
У нее схватки, сказал он себе. Он не должен обижаться на ее тон.
— А что во мне плохого?
— Ничего. — Как любовник, он само совершенство. Но для брака необходимо больше, чем искусство любви. И потом, она не уверена, что сама подходит на роль жены или матери семейства. Ее мать не подходила. Как сможет дочь создать домашний уют? — Но я также не знаю, что в тебе хорошего.
Природа создала Слейда так, что он всегда искал легкий путь.
— Мы узнаем друг друга после церемонии.
Это простое заявление ошеломило ее.
— Гарретт, никакой церемонии не будет.
Невозможное его также никогда не смущало. В препятствиях он видел только брошенный ему вызов.
— Я могу дернуть за веревочки.
Он серьезен. И, возможно, всемогущ.
— Меня не интересуют никакие веревки, если только они не на твоей шее. — Она пристально смотрела на Слейда, которого, казалось, не интересовало ничего, кроме узкой щели, в которую предстояло втиснуть машину. — Слейд, я не верю в семейную жизнь.
Конечно, верит. Просто боится. Он не мог винить ее. В браке всегда есть элемент риска, но это-то и интригует.
— Зато я верю. Семья идет сразу за «правдой, справедливостью и американским образом жизни» и перед верой в победу моей любимой бейсбольной команды.
Слейд отстегнул свой ремень безопасности и повернулся к Шейле.
— Эй, док. Где твоя любовь к приключениям?
Шейла вцепилась в свой живот. События внутри нарастали.
— Я сейчас занята, Слейд. Кончай болтать и доставь меня в больницу. Я не уверена, что у меня есть время.
Слейд выскочил из машины и подбежал к ее дверце. Не успела она запротестовать, как он схватил ее на руки. Даже беременная, она не тяжелая, подумал он.
Его молнией пронзила мысль, что он держит на руках свою будущую жену и ребенка, и он, улыбаясь, понес ее ко входу в больницу.
— Ты соображаешь, что делаешь?
— Так мы быстрее доберемся, — успокоил он.
Ирония судьбы. Умение вести переговоры всегда было его сильной стороной и спасало из критических ситуаций. Теперь оно втягивало его в такую ситуацию.
— Я не хочу, чтобы мой сын...
В другое время Шейла сочла бы происходящее безнадежно романтичным. Сейчас все было просто безнадежно.
— Или дочь.
Он принял поправку на бегу.
— ...или дочь несла то же клеймо, что и я.
Как серьезно он это сказал!
— Клеймо?
Он утвердительно кивнул.
— Шейла, в слове «ублюдок» до сих пор не меньше боли, чем десятки лет назад. — Он взглянул на нее. Понимает ли она, что он пытается сказать. — Я не хочу, чтобы мой ребенок его слышал. Чтобы оно звенело в его ушах после того, как звук растает в воздухе. Я не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя не таким, как все, зная, что его отец не побеспокоился даже попытаться создать союз с его матерью.
Он ее поймал, по глазам видел, что поймал. В ее глазах появилось сочувствие.
— Тебя, может, и устраивает самостоятельность, но она не помогает ребенку понять, почему у него нет отца и в чем его вина.
16 
