Монте Джордано

Адриана, хозяйка дома Мила, была женщиной с претензиями. Ее отец, племянник Каликста III, приехал в Италию, когда дядя был избран папой, поскольку решил, что под милостивым и могучим покровительством его ждет прекрасное будущее. Так что Адриана приходилась родственницей Родриго Борджиа, который относился к ней с большим уважением и ценил в ней не только красоту, но и ум. Именно благодаря этим качествам она сумела выйти замуж за Людовико из благородного рода Орсини, а это семейство славилось как одно из самых могущественных в Италии; У Адрианы рос сын, которого звали Орсино. Увы, мальчик часто болел, к тому же страдал косоглазием, но, по мнению матери, вполне беспристрастному, его ждала хорошая партия как наследника огромного состояния.

Орсини владели многими дворцами в Риме. Адриана с семьей жила в доме на Монте Джордано, неподалеку от моста Святого Ангела. Именно в этот дворец и привезли Лукрецию и Чезаре, когда они распрощались с братьями и матерью.

Здесь жизнь сильно отличалась от того, к чему они привыкли на Пьяцца Пиццо ди Мерло. В доме Ваноцци царила беспечная радость, детям была предоставлена полная свобода. Им позволяли гулять в саду и виноградниках или наслаждаться походами к реке; они часто отправлялись на Кампо ди Фьоре, где обожали смешиваться с разным людом. Теперь Чезаре и Лукреция поняли, что жизнь их в самом деле изменилась.

Адриана внушала страх. Эта красивая женщина всегда носила траурный черный цвет, любимый испанцами, и не уставала повторять, что ее дом — дом испанки, хоть и находится он в самом сердце Италии. Возвышавшийся над Тибром дворец с многочисленными башнями выглядел очень мрачно; его толстые стены не давали доступа солнечному свету и веселому гулу Рима, который нравился детям. Адриана никогда не смеялась, как Ваноцца, в ней не было ни тепла, ни любви В ее доме жили несколько священников. Здесь постоянно молились, и в первые годы проживания во дворце Орсини Лукреция постепенно уверовала, что ее приемная мать — женщина очень добродетельная.

Чезаре раздражала дисциплина, но даже он ничего не мог поделать — и ему внушали благоговейный страх мрачный дворец, священники и неустанные моления. Детей угнетало чувство, что замок станет для них тюрьмой, в которой им суждено томиться, в то время как Джованни позволили с пышностью и блеском отправиться в Испанию.

Чезаре замкнулся в тяжелых раздумьях. Он не злился, как в доме матери, но был мрачен, и его тихая ярость иногда пугала Лукрецию. Тогда она льнула к нему и умоляла не быть таким печальным; она покрывала его лицо поцелуями и твердила, что любит его больше всех на свете, больше всех в целом мире, любит его сегодня, будет любить завтра и вечно.

Но даже подобные заверения не успокаивали его, он оставался угрюмым и несчастным и лишь изредка оборачивался к ней и сжимал ее в объятиях, которые причиняли ей боль и волновали. Тогда он говорил:

— Ты и я — мы заодно, сестренка. Мы всегда любили друг друга… сильнее всех на свете… в целом свете. Поклянись, что так будет всегда.

И она клялась. Иногда они вместе лежали в ее или его постели. Она приходила к нему, чтобы утешить его, он приходил к ней, чтобы утешить ее. Они часто говорили о Джованни и о том, как несправедлива жизнь. Почему их отец так любит Джованни? — спрашивал Чезаре. Почему не Чезаре оказался тем, кого отправили в Испанию? Чезаре никогда не станет священнослужителем. Он ненавидит церковь… ненавидит… ненавидит!

Его страстность пугала Лукрецию. Она крестилась и напоминала ему, что не следует так говорить о церкви. Святые или, может, Святой Дух могут рассердиться и накажу его. Она утверждала, что боится этого, но стремилась только успокоить брата, напомнить, что он — сильный Чезаре, который ничего не боится, и что маленькая Лукреция нуждается в его покровительстве и защите.

Иногда она заставляла его забыть злость на Джованни. Иногда они смеялись, вспоминая веселые прогулки на Кампо ди Фьоре. Потом клялись друг другу в вечной любви.

Но все ли первые месяцы дети чувствовали себя узниками.

Родриго навестил детей на Монте Джордано. Сначала Чезаре просился домой, но Родриго. нежный отец, умел проявлять твердость, когда считал, что он действует ради будущего своих детей.

  14