Шедшие впереди зашептались и хотели уйти.
– Входите же, господа! – сказал Ла Порт. – Королева разрешает.
Тогда один из них, посмелее других, отважился переступить порог и вошел на цыпочках. Все остальные последовали его примеру, и комната наполнилась бесшумно, так, как если бы эти люди были самые покорные и преданные придворные. Далеко за дверью виднелись головы тех, которые, не имея возможности войти, поднимались на цыпочки.
Д’Артаньян видел все сквозь дыру, которую он сделал в занавесе; в первом из вошедших он узнал Планше.
– Вы желали видеть короля, – обратилась к нему королева, поняв, что в этой толпе он был вожаком, – и мне захотелось самой показать вам его. Подойдите, посмотрите и скажите, похожи ли мы на людей, желающих бежать.
– Конечно, нет, – ответил Планше, несколько удивленный неожиданно оказанной ему честью.
– Скажите же моим добрым и верным парижанам, – продолжала Анна Австрийская с улыбкой, значение которой д’Артаньян сразу понял, – что вы видели короля, спящего в своей кроватке, и королеву, готовую тоже лечь спать.
– Скажу, ваше величество, и все, кто со мной, подтвердят это, но…
– Что еще? – спросила Анна Австрийская.
– Простите меня, ваше величество, – сказал Планше, – но верно ли, что в постели сам король?
Анна Австрийская вздрогнула.
– Если есть среди вас кто-нибудь, кто видел короля, – сказала она, – пусть он подойдет и скажет, действительно ли это его величество.
Один человек, закутанный в плащ, закрывавший лицо, подошел, наклонился над постелью и посмотрел.
У д’Артаньяна промелькнула мысль, что человек этот замышляет недоброе, и он уже положил руку на шпагу; но от движения, которое сделал этот человек, наклоняясь, лицо приоткрылось, и д’Артаньян узнал коадъютора.
– Это действительно король, – сказал тот, поднимая голову. – Да благословит господь его величество!
И все эти люди, вошедшие озлобленными, теперь с чувством смирения благословили царственного ребенка.
– Теперь, друзья мои, – сказал Планше, – поблагодарим королеву и удалимся.
Все поклонились и вышли по очереди, так же бесшумно, как вошли. Планше, вошедший первым, уходил последним.
Королева остановила его.
– Как вас зовут, мой друг? – сказала она.
Планше обернулся, очень удивленный таким вопросом.
– Да, – продолжала королева, – принять вас я считаю такой же честью, как если бы приняла принца, и мне бы хотелось знать ваше имя.
«Да, – подумал Планше, – чтобы отделать меня, как принца. Благодарю покорно!»
Д’Артаньян затрепетал, как бы Планше, поддавшись на лесть, словно ворона в басне, не назвал своего имени, и королева не узнала, что Планше служил у него.
– Ваше величество, – почтительно ответил Планше, – меня зовут Дюлорье, к услугам вашего величества.
– Благодарю вас, господин Дюлорье, – сказала королева. – А чем вы занимаетесь?
– Я торгую сукном, ваше величество, на улице Бурдоне.
– Это все, что мне хотелось знать, – сказала королева. – Премного обязана вам, любезный Дюлорье; мы еще увидимся.
– Прекрасно, – прошептал д’Артаньян, отводя полог, – Планше не дурак; сразу видно, что прошел хорошую школу.
Различные участники этой странной комедии с минуту смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Королева все еще стояла у дверей, д’Артаньян наполовину высунулся из своего убежища, король, приподнявшись на локте, готов был снова лечь при малейшем шуме, который указал бы на возвращение толпы; но шум не приближался, а, напротив, удалялся, становился все слабее и, наконец, совсем затих.
Королева вздохнула. Д’Артаньян отер свой влажный лоб. Король соскочил с постели и сказал:
– Едем!
В эту минуту показался Ла Порт.
– Ну что? – спросила королева.
– Ваше величество, я проводил их до самых ворот, – отвечал камердинер. – Они объявили своим товарищам, что видели короля и что королева говорила с ними, и теперь они расходятся, гордые и довольные.
– О негодяи! – прошептала королева. – Они дорого поплатятся за свою дерзость! – Затем, обратясь к д’Артаньяну, прибавила: – Сударь, ни от кого не получала я лучших советов. Продолжайте: что нам теперь делать?
– Ла Порт, – сказал д’Артаньян, – закончите туалет его величества.
– Значит, мы можем ехать? – спросила королева.
– Когда вашему величеству будет угодно: вам остается только спуститься по потайной лестнице; я буду ждать у выхода.