72 
– Тебе со мной плохо? – смущенно спросила она, не понимая, почему муж не отрывал от нее пристального взгляда.
Джеффри сжал ладонями лицо жены и прошептал:
– Ты сказала, что любишь меня. Это правда или слова вырвались в порыве страсти?
Он нахмурился и ждал ответа. От волнения мучительно замирало сердце.
– Люблю, – стыдливо призналась Элизабет и пожалела, что в объятиях мужа не в состоянии укрыться от его немигающего взгляда.
Она первая открылась ему и тем самым обнаружила собственную беззащитность, которую до этого тщательно скрывала.
– Но я сама об этом не знала, пока не сказала вслух.
Джеффри улыбнулся, глаза засветились нежностью. Он погладил ее по щеке, наклонился и поцеловал в губы.
– Мне с тобой хорошо, женушка. Насчет любви, правда, не уверен, как ты. Но это оттого, что такому чувству меня никто не обучал. – Барон выпустил супругу из объятий и принялся подбирать одежду. Элизабет напряженно ждала, когда последует продолжение.
Джеффри, почувствовав состояние жены, разозлился. Чего еще она от него хотела? Какое-то время он не обращал на Элизабет внимания, потом повернулся опять.
– Я рад, что ты меня любишь. Быть может, я, когда состарюсь, тоже сумею произнести такие слова.
Самодовольный тон мужа поразил Элизабет, и она, сложив на груди руки, приготовилась к битве.
– Я не прошу твоей любви и, Бог свидетель, не знаю, почему люблю тебя сама.
– Тебе не понять, Элизабет, – миролюбиво ответил муж. – В жизни воина нет места любви. Только глупцы позволяют этому чувству овладеть собой. Вот когда я стану стариком и обзаведусь сыновьями, тогда, быть может…
– Глупцы?! – перебила его жена. Ей вдруг стало смешно. «Бедняга Джеффри, – подумала она, – сколько тебе еще предстоит узнать. И ты должен меня полюбить – иначе я придушу тебя своими руками!»
– Не смей надо мной смеяться, когда я говорю о своих чувствах! – Барон поразился, насколько быстро жена способна вывести его из себя.
– Я и не смеюсь. – Элизабет постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало раскаяние. – Только улыбаюсь.
– И не поправляй меня.
В этот миг кто-то решительно постучал в дверь. Джеффри обрадовался, что их перепалке пришел конец, и крикнул громче, чем намеревался:
– В чем дело?
– Вернулись оба гонца, – сообщил воин.
Элизабет наморщила лоб, прикидывая, откуда они могли явиться, но, заметив, какое сердитое у мужа выражение лица, спрашивать не стала – существовали другие, менее шумные способы добиться истины.
– Джеффри! – Она окликнула мужа, когда он был уже у самой двери.
– Что еще? – буркнул он в ответ.
Его настроение испортилось. От того, что жена лезла в душу и добивалась, чтобы он произнес слова, к которым еще не был готов, Джеффри приходил в ярость. В глубине души он не был уверен, найдутся ли у него вообще такие слова, и боялся их даже больше той беззащитности, которой требовала от него Элизабет. А ведь еще совсем недавно он ничего не боялся. Нет, нужно все хорошенько обдумать. И чем раньше он уйдет от Элизабет, тем скорее приведет в порядок чувства. Душевные бури, которые она умела так ловко вызывать, совершенно выбивали из колеи.
– Хватит, – твердо произнес он. – В следующий раз вернемся к этой теме, когда я этого захочу. – С этими словами он вышел в коридор, прежде чем Элизабет успела двинуться с места.
– Джеффри! – изо всех сил закричала она и прикрыла рот, чтобы муж не услышал, что она смеется.
Разъяренное лицо барона снова появилось в дверном проеме. Он заревел так, что криком свалил бы любого здоровяка:
– Что тебе надо?!
Но жена ничуть не испугалась. «Богом клянусь, – подумал Джеффри, – сейчас я тебе покажу, ты у меня затрясешься от страха…»
И в этот миг раздался спокойный голос Элизабет:
– Милорд, вы забыли надеть сапоги.
* * *
Одеваясь, Элизабет так смеялась, что несколько раз ей приходилось смахивать слезы со щек.
Покончив с нарядом, Элизабет поспешила вниз. Надо было выяснить, что за гонцы пожаловали в замок. У входа в зал она услышала голос мужа и остановилась. Джеффри был явно рассержен:
– Значит, он пренебрег моим вызовом? – рявкнул барон.
Элизабет вжалась в стену – она боялась, как бы муж ее не увидел и не стал говорить тише. Ей не терпелось узнать, в чем дело. Кто пренебрег приказом? – недоумевала она. Любопытство пересилило чувство вины, и Элизабет не стеснялась подслушивать: в конце концов, Джеффри ревел так, что поднял бы и мертвого.
72 
