33 
Воспитанный советским нравственным прошлым, я, естественно, несколько смягчил наш отзыв. Написанное слово было конкретнее. Мы выскочили в мороз и постарались поскорее завернуть за угол, чтобы нас не успели сдать в милицию.
Сейчас я вспоминаю этот случай и думаю: в то время мы были студентами, никому не известными. Я — студентом МАИ, Леня — Щукинского училища. Поэтому отважно, не боясь никаких разоблачений, подписались своими настоящими фамилиями: Задорнов, Филатов.
Интересно, за сколько бы сегодня можно было продать этот листок? Если бы, конечно, он сохранился.
Да, я еще и еще раз благодарен моим друзьям за то, что они не дали мне засохнуть даже в моей эстрадной популярности. И когда я оглядываюсь на нашу молодость, я понимаю, что мы ее прожили
ОХРЕНИТЕЛЬНО!
Агиттеатр. вторая молния
Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net
За то, что до сих пор чувствую себя в душе студентом, я благодарен Московскому авиационному институту. Эти три буквы — МАИ — улучшают мне настроение быстрее, чем любая буддистская мантра.
Конечно, под влиянием Вовки Качана и Лени Филатова я не мог не увлечься самодеятельностью. Сценой. В Доме культуры МАИ в то время были мощнейшие самодеятельные коллективы. Естественно, более всего меня интересовал театральный. Меня быстро заметили. В то время победителем во всесоюзном конкурсе КВН стала команда Риги. Поскольку я учился уже в Москве, то не имел права быть ее участником. Зато я имел право участвовать в конкурсе болельщиков.
В те годы было мало телевизионных каналов, и КВН смотрели практически все. Рейтинг был стопроцентным! Выше, чем в наше время у президента в новогоднюю ночь. Естественно, в МАИ и в Доме культуры МАИ удивились, когда увидели на экране мое лицо. Пригласили в Театр миниатюр. Стараясь подражать в остроумии Лене Филатову, я попытался сварганить для этого театра свою первую миниатюру — пародию на КВН. Там были такие шутки, которые я помню до сих пор. Например: «Начинаем разминку! Команда слева подпрыгивает, а команда справа приседает! Жюри, ваши оценки?» — «Жюри посовещалось, и я как председатель решил: команда справа победила, потому что она подпрыгивала выше, чем приседала команда слева!» В этой миниатюре я впервые появился в ДК МАИ на сцене — играл… Маслякова! Да, уже в то время Масляков был популярным ведущим. Масляков был всегда! Он всегда «зажигал», и дай ему Бог зажигать и впредь нашу молодежь!
За эту миниатюру я был неоднократно отмечен различными почетными грамотами. Мне нравились почетные грамоты, ими здорово было заклеивать стены в местах разорвавшихся обоев в моей комнате коммунальной квартиры.
Я настолько увлекся самодеятельностью, что некоторые преподаватели даже стали завышать мне оценки за мою растущую популярность. Конечно, были и провалы. Например, однажды, в подражание Мрожеку и Олби, я написал пьесу в тональности очень модного в то время на Западе театра абсурда. Я никогда более нигде не видел такого эффекта. Когда мы закончили ее играть, не раздалось ни одного аплодисмента. В сюжете было все так запутано, что никто из зрителей даже не понял, что спектакль закончился. Пришлось мне как автору выйти и объявить, что, извините, все. Даже после этого зрители не поаплодировали. Молча встали и разошлись по домам. Вечером после этого хотелось плакать.
Благодаря самодеятельности меня на факультете стали считать незаменимым человеком. И поэтому при распределении оставили в институте. Даже предложили доплачивать полставки, аж целых 45 рублей, к моей инженерной зарплате. Это меня здорово вдохновило. Ведь зарплата была чуть больше ста рублей. Если без вычетов. А если с вычетами — 85,50. 45 рублей аванс в начале месяца и 40 рублей 50 копеек — 25-го числа. Конечно, полставки возвышало меня до зарплаты ведущего инженера. На эти полставки я каждый месяц мог покупать по ондатровой шапке.
Практически у меня образовался свой самодеятельный коллектив из студентов. С этого момента, помимо мечты купить ондатровую шапку, обозначились еще две: придумать что-то новенькое для сцены и поскорее запустить в нашей лаборатории, где я работал инженером, новую, запатентованную нашей группой форсунку с тангенциальным входом топлива для форсажной камеры двигателя самолета! Шутка ли, моя фамилия в Патентной библиотеке значилась среди изобретателей подающей надежды форсунки. Смысл ее был в том, чтобы впрыскивать в камеру сгорания топливо в паровой фазе. Это увеличило бы коэффициент полезного действия такой камеры, снизило потребление топлива, и за самолетами исчез бы угарный след! Да за такие достижения нам полагалась бы Нобелевская вместе с Ленинской, но мы были «группой» засекреченной!
33 
