47 
– Мое имя не имеет значения, потому что ты видишь меня в первый и последний раз, – низким голосом тихо проговорила женщина. – Что касается Мери, я сказала ей, что ее позвали помочь на кухне.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Николя и, заметив, что женщина прячет руки за спиной, осторожно шагнула к двери.
– Мне приказано тебе передать кое-что и сразу уйти.
– Кем приказано? – спросила Николя.
– Предводителем тех, кто противостоит самозванцу, которого называют королем.
– В Лондоне есть саксонцы, которые отказываются подчиниться новой власти?
– А ты уже подчинилась? – гневно спросила незнакомка. Лицо женщины стало еще более суровым.
– Скажи, как зовут твоего предводителя? – потребовала Николя.
– Я не знаю его имени, да и если бы знала, ни за что бы тебе не сказала. Ты не заслуживаешь доверия.
– Я не обязана ничего заслуживать, – возразила Николя. – Скажи, зачем ты пришла, и уходи.
Женщина протянула руки, и Николя увидела кинжал.
– Барон Ройс готовит отличных воинов. Если с ним что-нибудь случится, пострадает прежде всего армия. Вильгельм целиком полагается на этого барона во всех военных вопросах. Твой муж – первый, с кем мы рассчитаемся.
Николя не спускала глаз с кинжала. Женщина положила его на невысокий сундук рядом с кроватью и быстра подошла к Николя.
– Убей его сегодня вечером, – повелительно прошептала она.
– Нет! – воскликнула Николя. Женщина в ужасе взглянула на нее.
– Ты что, хочешь, чтобы охрана услышала? Николя покачала головой. Она очень испугалась, но не хотела отпускать заговорщицу. Николя твердо решила выяснить, как зовут предводителя сопротивления. Но главное, этой женщине, возможно, известно, что случилось с ее братом Терстоном, который ушел на север, чтобы присоединиться к войску барона Альфреда.
– Спрашиваю еще раз: как зовут вашего предводителя? Из всех саксонцев, которых я знаю, только барон Альфред не сложил оружия. Он со своими людьми держит оборону на севере, недалеко от моих владений.
Николя намеревалась продолжить, но женщина прервала ее.
– Он не один. Многие остались верны старым порядкам, – сказала она. – Сегодня ночью и ты должна доказать нам свою верность.
– А как я должна убить своего мужа? – спросила Николя и показала ей перевязанные руки. – Я даже не могу взять кинжала.
Этого женщина никак не ожидала. Было ясно, что она не учла состояния Николя.
Николя торопливо прочитала про себя благодарственную молитву, что не сумела уговорить барона Самуэля снять повязки.
– Я не смогла бы убить мужа, даже если бы захотела, – победно сказала она. В ее голосе слышалось явное облегчение, которого женщина не заметила. Так, во всяком случае, показалось Николя. Заговорщица в растерянности уставилась на ее руки.
– Придумаешь что-нибудь. Если он не умрет, умрешь ты, – сказала она и направилась к двери.
– Я умру в любом случае. Вильгельм отомстит за смерть своего любимого барона, – сказала Николя.
Женщина остановилась и покачала головой.
– На рассвете за тобой придут трое мужчин. Ты должна сделать это до их прихода.
– Я не стану делать этого.
– Тогда они убьют вас обоих. С этими словами она вышла.
Глава 7
Николя вдруг стало очень холодно. Зло, исходившее от женщины, казалось, превратило комнату в ледник.
Вскоре пришел Ройс. Он не знал, чего ждать от Николя. Возможно, она уже будет спать ангельским сном, а может, метаться по.комнате, обдумывая, какие еще гадости сказать ему. Ясно одно: он должен приструнить ее, и чем скорее, тем лучше. Он был женат впервые и плохо представлял себе, как мужчине и женщине удается жить в согласии. Но ведь и она замужем впервые. А брачные законы одинаковы и у саксонцев, и у нормандцев. Эти законы установила церковь. Муж – властелин, жена – его собственность.
В голове у Николя все перевернулось вверх дном. Ройс подумал об этом и улыбнулся. Ей будет нелегко принять перемены в жизни, на которых он будет настаивать. Но в любом случае приспосабливаться придется ей, а не ему.
Однако не успел он войти в комнату, как сразу же отбросил мысль отчитать жену. Состояние, в котором он застал Николя, не располагало к нравоучениям. Она стояла на коленях на полу у кровати, согнувшись пополам над ночным горшком, – ее тошнило. Чего-чего, а этого Ройс вовсе не ожидал. Он слышал, что перед брачной ночью у женщин бывают различные страхи, но чтобы такое… Неужели она до тошноты боится его? Что-то здесь не сходится. Громко вздохнув, он подошел к умывальному тазику, опустил платок в прохладную воду, отжал его и направился к жене.
47 
