32 
– Не имею ни малейшего понятия.
– Вероятно, ничего, – сказал Адамберг. – И это действительно неприятно, вы согласны?
– Совершенно согласен.
– Но все это похоже на нелепые бредни.
– Я знаю. Последняя чума во Франции закончилась в 1722 году в Марселе. Воспоминания о ней стали почти легендой.
Адамберг провел пальцами по волосам, – наверное, чтобы причесаться, подумал Жосс, – а потом собрал записки и отдал их Декамбре.
– Спасибо, – сказал он.
– Я могу продолжать их читать? – спросил Жосс.
– Ни в коем случае не прерывайтесь. И зайдите ко мне рассказать, что будет дальше.
– А если ничего не будет? – сказал Жосс.
– Чаще всего такие нелепые, но тщательно спланированные действия всегда чем-то заканчиваются, пусть даже какой-нибудь ерундой. Мне интересно, что этот парень придумает дальше.
Адамберг проводил гостей к выходу и медленно вернулся в кабинет. Эта история была не только неприятной. Она была отвратительной. С четверками она никак не связана, кроме совпадения даты. И все же он был согласен с Дюкуэдиком. Завтра этот англичанин Пепис увидит первого умершего от чумы в Лондоне, и это будет началом большой беды. Адамберг стоя быстро открыл записную книжку и нашел телефон историка Средних веков, который ему дала Камилла, того самого, у которого она видела перевернутую четверку. Он посмотрел на стенные часы, которые недавно повесили у него в кабинете, они показывали пять минут двенадцатого. Если этот парень работает уборщиком, он его вряд ли застанет дома. В трубке послышался торопливый, довольно молодой мужской голос.
– Марк Вандузлер? – спросил Адамберг.
– Его нет. Он в запасном окопе, выполняет задание по чистке-глажке. Могу оставить ему записку в расположении его части, если хотите.
– Будьте добры, – немного удивленно сказал Адамберг.
Послышался стук телефонной трубки и шуршание, человек на том конце искал бумажку и ручку.
– Я слушаю, – снова раздался голос. – С кем имею честь?
– Старший комиссар Жан-Батист Адамберг из уголовного розыска.
– Черт. – Голос сразу стал серьезным. – У Марка неприятности?
– Нет. Камилла Форестье дала мне его телефон.
– А, Камилла, – просто ответил голос, но произнес это имя так, что Адамберг, даже не будучи ревнивцем, почувствовал легкий укол или, скорее, удивление. Камиллу окружало множество людей, с которыми он не был знаком, потому что они были ему безразличны. И когда он случайно сталкивался с кем-то из них, его всегда это удивляло, словно он открывал новый континент. Кто сказал, что Камилла не может царить в других королевствах?
– Я насчет одного рисунка, – сказал Адамберг, – такая довольно загадочная графика. Камилла сказала, что видела такой рисунок в одной книге у Марка Вандузлера.
– Очень возможно, – отозвался голос. – И книга, конечно, была не слишком юной.
– Как вы сказали?
– Марка интересуют только Средние века. – В голосе послышалось едва уловимое презрение, – Самое позднее, что у него может быть, это шестнадцатый век, да и то вряд ли. Разве полиция этим занимается?
– Всякое бывает.
– Ясно, – сказал голос. – Определяете мишень?
– Если ваш друг знает, что означает этот рисунок, нам бы это очень помогло. У вас есть факс?
– Да, по тому же номеру.
– Прекрасно. Я пришлю вам рисунок, и если Вандузлеру что-то известно, попросите его, пожалуйста, связаться со мной.
– Ясно, – отвечал голос. – Отделению приготовиться к выполнению задания.
– Послушайте… – сказал Адамберг, когда его собеседник уже собирался повесить трубку.
– Девернуа, Люсьен Девернуа.
– Дело не терпит отлагательств. Это даже срочно.
– Можете рассчитывать на мое усердие, комиссар.
И Девернуа повесил трубку. Озадаченный Адамберг сделал то же самое. Этот Девернуа просто самолюбивый мозгляк, с полицией он явно не церемонится. Наверное, какой-нибудь военный.
До половины первого Адамберг неподвижно простоял у стены, глядя на факс, который не подавал признаков жизни. Потом ему это надоело, и он вышел пройтись и купить что-нибудь поесть. Не важно что. Возьмет, что попадется на окрестных улицах, с которыми он мало-помалу знакомился. Бутерброд, помидоры, хлеб, фрукты, пирожное. Зависит от настроения и от магазинчика, здравый смысл тут ни при чем. Он не спеша прошелся по улицам с помидором в одной руке и лепешкой с грецким орехом в другой. Ему захотелось весь день провести на улице и вернуться только завтра. Но Вандузлер мог прийти домой на обед, а тогда он, возможно, получит ответ на свой вопрос, и с нелепыми выдумками будет покончено. В три часа он вернулся к себе в кабинет, бросил куртку на стул и повернулся к факсу. На полу лежал листок.
32 
