44 
Он пожал плечами.
— Пойду, разбужу ее.
Когда он вошел в семьсот седьмую квартиру, она уже проснулась и встала с кровати. Более того, стояла босиком возле окна. Тонкие, изящные лодыжки невольно приковали его взгляд.
Услышав шаги, она обернулась, заулыбавшись.
— Доброе утро.
— Доброе утро… Как тебе удалось дойти до окна?
— На своих двоих. Не волнуйся, я в состоянии сама передвигаться, ощупью и соблюдая осторожность.
Придерживая рукой штору, она повернулась лицом к окну.
— Кажется, сегодня тоже хорошая погода.
Он опасливо приблизился к ней и встал рядом. Она не ошиблась, сегодня так же, как вчера, ярко сияло солнце, небо, как голубой шелк, простиралось над головой.
— Чувствуешь лучи?
Подставляя лицо солнцу, она кивнула. Пушок на щеках золотисто поблескивал.
— Как ты поняла, что вошел именно я?
— Ты же сам вчера сказал, что придешь меня разбудить.
— Так-то оно так, но…
Шаловливо улыбнувшись, она повернула к нему ясные глаза — невозможно было поверить, что они незрячие.
— У этого человека, у Саэгусы, какие-то проблемы с ногой, да? — шепотом спросила она.
— Ты правда не видишь? — удивился он.
— Такими вещами не шутят.
— Как же ты догадалась, что он прихрамывает?
Она небрежно повела глазами вниз, указывая на его ноги.
— По звуку шагов. Он как-то неровно ходит. Но какая нога у него повреждена, этого я сказать не могу.
Некоторое время он молчал, глядя на нее.
— Он прихрамывает на правую ногу, — наконец сказал он. — Совсем немного. Как будто вывих. Издалека не заметно. Он и сам небось не осознает.
Она покачала головой:
— Сомневаюсь.
Он промолчал. Его поразили острота ее слуха и проницательность.
— Ты что-нибудь вспомнил, проснувшись? — спросила она.
Вместо ответа он только вздохнул.
— Ничего?.. Я тоже.
— Саэгуса, он, в общем… — начал он.
— Ну же, говори.
— Он предложил нам взять какие-нибудь имена. Я отказался.
Откинув пальцами волосы за уши, она тем же машинальным жестом разметала их по спине.
— И правильно сделал. Я не хочу носить чужое имя.
— Я так и подумал.
Приоткрыв губы, она сощурила обращенные к солнцу глаза. Точно защищаясь от слепящего света.
— Ладно, мне надо одеться. Вчера, пока глаза еще видели, я успела заметить, что в шкафу есть женская одежда.
Он взял ее за руку и подвел к шкафу, снял с вешалки юбку цвета хаки и в тон блузку. Выбрать нижнее белье он не решился, и только показал ящик, в котором оно хранилось.
— Спасибо, оденусь я как-нибудь сама.
— Когда закончишь, позови. Я буду за дверью.
— Пожалуйста, если не трудно, убери все, обо что можно споткнуться на пути в ванную? Тогда я, держась стены, пойду умоюсь.
— Ты уверена, что осилишь?
— Постараюсь.
В общем и целом она вела себя на удивление спокойно и разумно. Трудно поверить, что только накануне ослепла. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, в какой-то период своего утраченного прошлого она уже испытала потерю зрения.
Повесив блузку на левую руку, правой стала нащупывать пуговицы. Задержавшись в дверях, он пристально наблюдал за ней, как вдруг ее рука замерла, она повернулась, обратив лицо прямо на него.
— Ну-ка, вон отсюда, — сказала она, надув губы.
Он засмеялся:
— Раскусила!
— Я чувствую, когда кто-то рядом.
— По запаху?
Повернувшись к нему, она потрясла маленьким кулачком, засмеялась:
— Извращенец!
После разговора с ней он несколько приободрился. Как бы там ни было, он покинул свой угол и вышел на середину ринга. Легкая ли у него поступь, способен ли он нанести меткий удар — это уже другой вопрос.
Саэгуса предложил перво-наперво тщательно обыскать квартиру.
— Вы уже нашли ксерокопию карты, глядишь, что-нибудь еще отыщется. У меня свежий взгляд, может быть, повезет.
Пока Саэгуса с головой ушел в поиски, он позвонил из семьсот седьмой квартиры в газовую и телефонную компании.
Она стояла рядом, прислушиваясь.
В газовой компании бойкий голос молоденькой девушки попросил его назвать свой телефонный номер. Испытывая ужасный стыд, он ответил, что не знает.
— Тогда ваш адрес?
Сказал. После двух минут тишины в трубке вновь заверещал голосок:
— Простите, что заставила вас ждать. Это «Палас», квартира семьсот семь, правильно? Записано на имя Итиро Сато.[5]
44 
