Особенно,... 
28 
Габриэлла улыбнулась, когда Руфус провел кончиком языка по ее губам, а затем покрыл поцелуями ее шею и грудь. Тогда она запустила пальцы в его волосы и выгнулась ему навстречу.
– Еще? – хрипло произнес он.
– О да! – Издав ликующий смешок, она снова наклонилась и коснулась рукой его возбужденной плоти.
Застонав от удовольствия, Руфус упал на подушки рядом с ней.
Ее волосы щекотали его грудь, когда ее губы скользили вниз по его обнаженному торсу. Сон придавал ей смелости, которой у нее не было прежде.
– Что тебе нравится, Руфус? – хрипло спросила Габриэлла. – Тебе нравится так? – Она провела рукой по его твердой плоти. А так? – Она скользнула по ней языком. – А так? – Она поцеловала ее кончик.
– Мне нравится все, Габриэлла… – простонал он, зарываясь руками в ее волосы. – Но прошу, не мучай меня больше. Я хочу оказаться внутри тебя.
– Но чего хочу я, Руфус? – спросила она дразнящим тоном, оседлав его, не давая ему проникнуть в ее сокровенную глубину. – Я хочу, чтобы ты меня умолял, Руфус. Умолял впустить тебя.
В ответ на это он привлек ее к себе, сжал руками ее грудь и принялся ласкать большими пальцами ее затвердевшие соски. При этом он прижался к ней бедрами, умоляя ее дать ему долгожданное освобождение.
– Не сейчас, Руфус, – простонала Габриэлла. – Не сейчас! – повторила она, чувствуя, как внутри нее нарастает желание.
Когда он вобрал в рот ее сосок, она поняла, что вот-вот взорвется от желания и, тяжело дыша, бессильно упала ему на грудь.
– Сейчас, Габриэлла? – насмешливо спросил он, приподнимая ее за бедра.
– Пожалуйста… – простонала она, раздвигая ноги и направляя его внутрь себя.
– Я больше не могу сдерживаться, Габриэлла, – предупредил ее Руфус. – Я так тебя хочу!
– Иди ко мне, Руфус, – позвала его она. – Сейчас!
И они задвигались навстречу друг другу, пока их тела не слились воедино и не затрепетали в экстазе освобождения.
Это было самым сильным ощущением, которое она когда-либо испытывала, думала Габриэлла, когда они оба, обессилев, засыпали в объятиях друг друга.
* * *
Губы Габриэллы растянулись в блаженной улыбке, когда она проснулась следующим утром и, потягиваясь, как кошка, вспомнила свой эротический сон, в котором они с Руфусом доставляли друг другу незабываемое наслаждение.
Руфус снился ей не впервые, но никогда прежде она не помнила их в мельчайших подробностях. Она все еще ощущала его прикосновения, тепло его дыхания на своей коже, помнила, как он, содрогаясь в экстазе, укусил ее за плечо.
На ее левом плече остались отметины от зубов.
Но ведь это был сон. Или…
Ее глаза расширились от удивления, и она сбросила с себя одеяло, чтобы взглянуть на свое тело. Свое обнаженное тело… Но ведь ложившись вчера спать, она надела кремовую ночную рубашку.
Рубашку, которая теперь валялась на полу, скомканная.
О боже, это был не сон.
Прошлой ночью они с Руфусом действительно занимались любовью!
Ее лицо побледнело при воспоминании о той смелости, с которой она ласкала его.
Нет, Руфуса не могло здесь быть, сказала она себе. Восемь дней назад он уехал в Нью-Йорк. Все это время он не звонил ей, зато каждый день разговаривал с Холли. Он сообщил бы дочери, если бы собирался вернуться вчера вечером.
Но никаких «если бы» здесь быть не могло. Руфус вернулся вчера вечером.
И как ей теперь вести себя с ним после того, что она вытворяла ночью?
Но ведь она думала, что все это ей снилось, оправдывалась она перед собой.
– Уже почти полдевятого, Габриэлла, или ты не собираешься сегодня ехать в «Грешемс»? – послышался знакомый насмешливый голос.
Губы Руфуса искривились в ухмылке при виде того, как она смущенно натягивала на себя одеяло. Ее фиолетовые глаза сверкали от ярости, черные волосы спутались.
Прошлой ночью он вернулся домой, усталый после напряженной недели и долгого перелета. Он захотел просто полежать в постели с женщиной, чтобы немного расслабиться.
То, что последовало за этим, было совершенно неожиданным, особенно учитывая сцену их прощания восемь дней назад. Но прошлой ночью Габриэлла сотворила с ним такое, что сейчас один лишь ее вид приводил его в возбуждение.
Нахмурившись, Габриэлла посмотрела на него.
– Когда ты вернулся? – резко спросила она, надеясь до последнего, что их близость ей приснилась.
Руфус пожал плечами.
– Около часа ночи.
Габриэлла закрыла глаза, затем снова открыла и произнесла обвиняющим тоном:
28 
