49 
В углу, привалясь к забору, сидел и дремал безногий на каталке, — таких Марк не видел раньше. Могучие багровые кулаки лежали в пыли. Обтянутая засаленным дерматином доска на четырех подшипниках, рядом тяжелые деревяшки с ручками, чтобы отталкиваться от земли, — «утюги». Пониже широкого, как печь, зашитого в потертую кожу зада калеки ничего не было. На газетке аккуратно лежали четыре небольшие рамы — отличные старые багеты, немного потемневшие, широкие, с мотивом устричной раковины в орнаменте.
Марк остановился и спросил:
— Почем рамочки?
Безногий открыл налитый кровью глаз и презрительно ухмыльнулся:
— Какие еще рамочки? Это багеты. Ампир. Дорого. — Глаз закрылся.
— И все-таки?
— Будешь брать отдам по четвертному.
— Буду, — сказал Марк. Цена была смешная. — И еще буду, если есть.
Инвалид сдвинул кепку на лоб и со скрежетом откатился от забора, задрав тяжелое, в сизых складках лицо к покупателю, отсчитывающему деньги.
— Кой-сколько найдем, — дыша вчерашним, сипло прошептал он. — Завтра сюда приходи.
— Нет, — сказал Марк. — Так не пойдет. Вы где живете? Далеко?
— Где живу, там живу, — враждебно отозвался безногий. — Ты что, из милиции? Пустой номер, нету у меня ни хрена. Локш тянешь.
Марк нагнулся.
— Из Москвы я, отец. Проездом. Паспорт показать?
— Покажи.
«Видно, без этого тут никак, — усмехнулся про себя Марк, шаря в кармане. — Бдительность. Рубежи отечества — рукой подать».
— Ну? — спросил он, когда безногий кончил листать. — Годится документ?
— Годится, — отвечал тот. — В три приходи на Зенитную, дом восемь. Вход один. Постучишь, спросишь Малофеева — пустят. Я буду.
Марк кивнул и поплыл с толпой к выходу, унося под мышкой рамы, закутанные курткой. Что-то тут есть — или было, это вероятнее всего. Иначе откуда взяться такому количеству багетов без живописи у нищего инвалида? Но если была живопись, почему она ушла без рам? Брали на вывоз? Возможно. Не один он, в конце концов, крутится в этом деле. Но все равно, даже если и ничего нет, хорошие старые рамы всегда в дефиците. Остальное — вопрос удачи.
В три он был на Зенитной, миновал сумрачную подворотню и в мощенном булыгами дворике постучал в клеенчатую дверь, из которой клочьями лезла грязная вата.
Безногий Малофеев не обманул, оказался дома — восседал, багровый и распаренный, на низком табурете, едва возвышаясь кепкой над краем стола, в своей тесной, набитой тряпьем и ломаной мебелью конурке напротив дворницкой.
Единственное слепое оконце его жилья выходило в стену дворового нужника. Пахло здесь, как в давно не чищенном львятнике. Малофеев пил чай.
— Садись, — велел он, туго ворочаясь на своем насесте, — бери емкость.
Марк, преодолев некоторое внутреннее сопротивление, повернулся к газовой печке, где кипел чайник, на полке с разнокалиберной посудой над чугунной раковиной нашарил кружку и, уже возвращаясь к столу, бросил взгляд в красный угол — и сейчас же, следуя профессиональной привычке, отвел глаза и сел.
Сердце его сильно и туго забилось. Среди бумажных розанов и отпечатанных на картонках икон там висело… черт его знает, что там висело, потому что взгляд его успел зафиксировать только самые общие очертания композиции под сильно потемневшим лаком. Но и этого было достаточно, чтобы машинка в его мозгу, пожужжав, выдала: Северные Нидерланды, не позднее начала шестнадцатого столетия. Легкое смещение всего изображения свидетельствовало о том, что эта доска — а это была именно доска — служила правой частью диптиха или триптиха, что являлось для своего времени довольно распространенной вещью.
— Сполосни, если что, — буркнул безногий. Марк сел напротив, теперь доска находилась позади и слева, он ее чувствовал. Инвалид нацедил ему мутной жижи из заварника и сурово спросил, словно запамятовав, ради чего явился гость:
— Что скажешь хорошего?
За этим должно было последовать набивание цены, и Марк быстро сказал:
— Значит, еще штук шесть рамочек я беру. По той же цене. Знакомый в Москве интересовался.
— Шесть… шесть… — ворчливо начал безногий, — что у меня, склад тут, что ли?.. Вещи редкие, теперь нету таких. Бери все, или ну его к лешему.
— Кстати, — поинтересовался Марк, — откуда они у вас?
— А чего? — вскинулся безногий, выкатывая грудь под столом. — Приобрел по случаю, разве нельзя?
— Да ладно вам, — засмеялся Марк. — Я же паспорт показывал. Серьезно.
49 
