98 
– Да, – сказала она, зардевшись от волнения. – Только, Дэр, я не помню, какие именно слова нужно говорить…
– Разве это имеет значение? – Он поднял ее руки и поцеловал их. – Я обещаю, что если ты соединишь свою судьбу с моей, Мара Сент-Брайд, я оправдаю твое доверие. Всю жизнь я буду твоим любящим спутником. Я буду ухаживать за тобой, защищать и уважать тебя, всегда ставить на первое место твое счастье и благосостояние. – Он вновь поцеловал ее руки. – Пока смерть не разлучит нас.
– Боюсь, я так не смогу, – сказала она.
В уголках ее глаз блестели слезы.
– Разумеется, сможешь. Что ты обещаешь?
Она посмотрела на тенистые своды потолка, затем вновь на Дэра.
– Я обещаю любить тебя. – Ее голос слегка дрожал от волнения. – Я всегда буду тебя любить, Дариус Дебнем, и я буду хранить тебе верность. Я буду делать все, чтобы всем было радостно: нам, всем вокруг нас, нашей будущей семье. Я буду тебе преданной спутницей, пока смерть не разлучит нас. Это я обещаю.
Они прижались друг к другу и стояли обнявшись в розовом свете заходящего солнца. Умиротворение души и тела было таким сильным, что у Дэра не хватало сил прервать его. Даже чудовище усмирилось в церкви. В этот момент он напрочь забыл о своей проблеме с опиумом.
– Тут нас и обнаружат окаменевшими, – прошептал он.
Мара рассмеялась, а затем отошла, нежно взяла его за руку и вывела из церкви в прекрасный вечер, увенчанный перламутровым небом и пением птиц.
Во время вечера, проведенного в кругу семьи, который оказался на счастье коротким из-за путешествия, которое предстояло им на следующий день, Мара с нежностью вспоминала об их тайной свадьбе. Она любила свою семью, но в настоящий момент домочадцы мешали ей мечтать.
Мара улеглась в свою старую кровать в десять часов и свернулась под любимым лоскутным одеялом, удивляясь тому, сколько всего изменилось в ее мире с тех пор, как она спала здесь в последний раз, перед отъездом в Лондон.
Когда часы внизу пробили десять, Мара вздохнула и села в постели. Она не могла совладать со своим желанием увидеть Дэра и убедиться, что с ним все в порядке.
Девушка выбралась из кровати и потянулась за розовым платьем, тем, которое ей подарила Мери. Но затем передумала и принялась рыться в ящиках в поисках своего старого. За четыре года ярко-голубая шерсть вылиняла и стала серой, но это было ее «счастливое» платье.
Она подошла к двери и вспомнила, что по Брайдсуэллу очень сложно пробраться незамеченной.
Мара открыла дверь и прислушалась к знакомым звукам: четверо часов, тикающих каждые по-своему, и богатырский храп отца. По крайней мере, отец спал. Дженни и Люси были в детской этажом выше. Руперт с Мери находились в своих комнатах в пристройке.
В этой части дома оставались только двоюродные дедушка с бабушкой Бэддерсли и ее бабушка Сент-Брайд. Интересно, страдал ли кто-нибудь из них от бессонницы? Она понятия не имела. А еще были собаки и кошки. Если они ее услышат, то прибегут в ожидании ночных развлечений.
Мара прислушалась. Вроде тихо. Коридоры освещались только лунным светом, но она нашла бы здесь дорогу и с закрытыми глазами. Ей уже не раз приходилось это делать во время игр и разных проделок.
Она прокралась босиком мимо комнаты, которая когда-то принадлежала Элле, затем мимо лестницы и спальни родителей туда, где располагалась половина мальчиков. Рука, которой она держалась за стену, нащупала проход – старая комната Руперта, – а за ним еще один – комната Саймона.
Она услышала звук, словно кто-то встал со стула и отодвинул его. Значит, Дэр не спит.
Она повернула ручку и открыла дверь, молясь, чтобы петли не заскрипели, и сразу же увидела Дэра. Он стоял у окна и смотрел вдаль, на море. Мара проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.
Замок щелкнул, и Дэр обернулся, безо всякого удивления посмотрев на Мару, будто ждал ее.
– Я всегда считала несправедливым, что именно мальчикам достались комнаты с видом на море, – сказала она шепотом.
Дэр был одет в восточный халат, а в руке у него был бокал с какой-то темной жидкостью.
– Это?..
Он посмотрел на бокал.
– Опиум? Нет. – Он поставил его на столик. – Тебе не следует быть здесь, Мара.
– Почему? – спросила она, подходя к нему. – Мы же дали клятву.
– Мара…
Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Она думала, что ей придется бороться с благородным сопротивлением, но своим поцелуем она словно распахнула дверь и выпустила на волю ураган.
98 
