99 
Он мял ее рот с жадностью, от которой у нее подгибались колени. Его прикосновения, жар, запах наполнили ее. Мару обуяло такое желание, что, будь это необходимо, она бы прошла сквозь несколько стен, чтобы добраться до него.
Она рвала его одежды, когда он подхватил ее на руки, отнес на кровать, уложил ее туда и обрушился на нее. Он схватил ее рукой за бедра, и она прижалась к нему, желая большего, стараясь добраться до его тела, скрытого тяжелым шелком, желая почувствовать его кожу каждой своей клеточкой.
Задыхаясь, Мара оттолкнула его, но только для того, чтобы скинуть платье, а затем помочь раздеться ему.
Он взял рубашку со стула, расстелил ее на простыне, уложил на нее Мару и замер в нерешительности, хотя в его глазах горела страсть.
Мара испугалась паузы и подняла руку.
– Иди сюда.
Он взял ее руку, поцеловал, а затем сел рядом. Когда она попробовала возмутиться и придвинуться ближе, он сказал:
– Медленно, медленно, любимая. Это не вино, нельзя опустошать этот бокал одним глотком.
Он принялся целовать ее шею, потом грудь, живот.
Мара лежала, сердце ее колотилось, и она гладила плечи Дэра, пытаясь обрести такой же контроль над ситуацией, как и он. Но страсть разрывала ее изнутри. Она не могла лежать спокойно. Она откликалась на каждую его ласку, каждое движение, дрожа и извиваясь от желания.
А когда его губы обхватили ее сосок и начали посасывать его, она издала крик блаженства.
– Ш-ш… – прошептал он, и Мара притихла и не издала ни одного громкого звука, даже когда он сделал то же самое с другим ее соском, и затем, когда его рука проникла между ее разведенных ног, поглаживая это место нежно, почти дразня.
Она жадно придвинулась к нему и запустила пальцы в его волосы, чтобы он взглянул на нее.
– На этот раз я хочу, чтобы ты вошел в меня. Пообещай мне, Дэр. Я должна принадлежать тебе полностью.
– Да.
– Сейчас же! – Она раздвинула ноги и придвинулась к нему. Он уселся перед ней, грудь его высоко вздымалась, он раздвинул ее ноги еще шире и прижался еще теснее. Мара тяжело вздохнула, словно в тот момент, когда он начал наполнять ее, воздух куда-то исчез. Затем ей стало больно, и она не смогла удержаться от неожиданного стона.
Он накрыл ее губы своим ртом и сделал еще одно движение, так что ее крик затерялся в поцелуе. Затем он сгладил все воспоминания о боли поцелуями и ласками, пока она не прижалась к нему вновь, ожидая большего. Ей хотелось испытать все.
Он понял ее и начал медленно входить и выходить.
– Да, – прошептала она. Именно этого она и хотела, об этом она и мечтала так долго. С Дэром. С Дэром. С Дэром.
Она прижималась к нему с той же страстью, с которой он входил в нее, стараясь сдержать крики наслаждения, надеясь, что никто их не слышит.
Все еще слившись с ним, Мара прижала к себе Дэра и принялась целовать его, сердце ее колотилось, огонь текло венам, Наслаждению, которое она испытала, не было никакого сравнения.
Другой мир.
Лучший, более совершенный мир.
– Навсегда и на веки вечные. Аминь, – прошептала она в его грудь. И затем: – Ты все-таки показал мне извержение вулкана.
Он рассмеялся, вспомнив их первую прогулку, и перекатился на спину.
Она свернулась на нем, перекинув ногу через его сильное бедро, поглаживая ладонью его плоский живот.
– Ты само совершенство, Дэр.
Его рука нежно перебирала ее волосы.
– С наступлением дня и возвращением здравого смысла мы можем пожалеть об этом.
– Нет, не пожалеем. Какая разница? Мы поженимся через несколько недель.
Он поцеловал ее в макушку.
– Ты действительно бесценна для меня, моя дорогая Мара, и я не предам твоего доверия.
Они начали мечтать о будущем, затем опять занялись любовью, нежно, но не менее страстно. Начало светать, и Маре пришлось отправиться в свою комнату, чтобы их никто не застал вместе.
Оставшись один, Дэр лег туда, где только что лежала Мара, вдыхая ее запах. Им не следовало до свадьбы заниматься любовью, но он не жалел ни о чем.
Как можно сожалеть о рае? Он взял свою рубашку, на которой теперь красовались пятна крови. Он хотел сжечь ее, но не смог. Он сложил ее и спрятал поглубже в чемодан.
Затем он поднял бокал и выпил.
Глава 27
Они вернулись в Лондон после наступления темноты. Все очень устали, но зато поездку удалось совершить в один день. Когда кареты въехали во двор Марлоу-Хауса, Саймон и Дженси вышли, чтобы поприветствовать их. Они уже переехали сюда, а значит, это придется сделать и ей. В любом случае, раз ее родители живут здесь, она не сможет жить в каком-либо другом месте. Как могла она забыть об этом?
99 
