95 
– Нет, милая, так нельзя делать.
Убрав тарелку, он возобновил прерванный детской шалостью разговор.
Арабел недоуменно посмотрела на тарелку и стала требовательно кричать.
Николас тут же повернулся к ней:
– Хорошо, вот твоя тарелка, но ты не должна бросать еду на стол или на пол.
Тарелка была возвращена Арабел, и она с удовольствием принялась доедать тост с маслом, хотя и не совсем аккуратно.
– Неужели она понимает, что вы ей говорите? – удивилась Джудит.
– Не знаю, понимает или нет, – с улыбкой ответил Николас, – но результат обычно радует.
Вошедшая служанка принесла мисочку с яйцом всмятку для ребенка и тарелки с горячим беконом, говядиной и яичницей для взрослых. В столовую вошла Элинор Делейни и села рядом с Арабел, помогая девочке направлять ложку с яйцом себе в рот.
Все представления Джудит о семейной жизни перевернулись в ее голове, поскольку такое поведение детей и родителей нельзя было назвать обычным. В аристократических семьях дети редко появлялись за одним столом со взрослыми, и, уж во всяком случае, не в младенческом возрасте. Неужели у Арабел нет няньки?
– Я решила не будить ваших детей, Джудит, пока они сами не проснутся, – сказала Элинор. – С ними служанка. Как только они проснутся, она приведет их в столовую.
Пока Элинор разговаривала с Джудит, Николас поил Арабел из чашечки с носиком.
– Может, тебе стоит задержаться с отъездом, пока не проснутся дети? – повернулся он к Леандру.
– Они знают, что мне нужно срочно ехать.
– Ну и что? Все равно стоит подождать, чтобы они могли попрощаться с тобой.
К удивлению Джудит, Леандр воспринял слова друга как приказ. Она с нескрываемым интересом посмотрела на Николаса. Главный повеса! Похоже, это действительно так.
Как и все члены «компании», он имел привлекательную внешность, хотя в ней не было ничего примечательного. Весь шарм заключался в теплых карих глазах.
Джудит почувствовала, что ей неприятно то влияние, которое Николас оказывает на ее мужа.
– Ничего страшного, если ты уедешь, не повидав детей, – решительно сказала она. – Я им все объясню.
В этот момент в столовую вошли умытые и аккуратно причесанные Бастьен и Роузи. Глаза детей загорелись интересом при виде Арабел.
Николас познакомил Бастьена и Роузи со своей дочерью, и Джудит была готова поклясться, что малышка осознанно одарила каждого из них приветливой улыбкой. Да, это очень необычная семья.
Перед Бастьеном и Роузи поставили тарелки с едой, и дети изо всех сил старались себя хорошо вести. Однако Роузи не удержалась от смеха, когда Арабел махнула ложкой и запустила жидким яйцом прямо в лицо отцу. Элинор отреагировала на это очень спокойно. Николас же лишь укоризненно посмотрел на смеющуюся дочь и вытер лицо салфеткой.
Когда Бастьен понял, что Леандр уезжает в Темпл-Ноллис, он сказал:
– Мне очень хочется поехать с тобой, папа Леандр.
– Не в этот раз.
Бастьен внимательно посмотрел на него:
– Там будет тот человек, который столкнул меня в реку?
– Не знаю, может быть. Не можешь ли ты вспомнить поподробнее, как он выглядел? А как выглядел тот человек, который дал тебе конфеты?
Бастьен покачал головой:
– Я не видел человека, который столкнул меня. Тот мужчина, который потерял перчатки в Вестминстерском аббатстве, был чем-то неприятен. Воротник пальто был высоко поднят, а шляпа надвинута на лоб, поэтому я почти не видел его лица. В целом он выглядел совершенно обычно, но мне показалось, что я его уже где-то видел.
Это описание не подходит к молодому Джеймсу Ноллису, подумала Джудит.
– Может быть, он был похож на меня? – спросил Леандр, хотя сам почти не имел сходства с родственниками.
Бастьен внимательно посмотрел на него и снова покачал головой.
– Наверное, это был какой-нибудь чудак, но пока я буду в отъезде, ты не должен уходить далеко от дома, если с тобой не будет никого из взрослых, – сказал Леандр.
– Но я хотел пойти за омелой!
– Разумеется, тебе не удастся отделаться от нас, юноша, – вмешался Николас.
Ощущение надвигающейся опасности пугало Джудит. Она больше боялась за Леандра, в одиночку отправлявшегося в опасное путешествие, чем за собственных детей, остающихся дома в безопасности.
– Леандр, – неожиданно сказала она, – я хочу поехать с тобой. Ах нет, какая я глупая, я не могу оставить детей…
Она чувствовала себя неисправимой провинциалкой.
95 
