Лёгкий, ненавязчивый романчик 
91 
— Форт — старший сын и наследник, ему нелегко поверить в то, что отец способен… способен на дурное. Они начали препираться, а я сбежала. Вот только я не знала, куда пойти…
— И была одета, как последняя портовая шлюха! Один Бог знает, чем бы все кончилось, не проходи я мимо!
— Но ты проходил, — тихо произнесла девушка, — хотя я по-прежнему думаю, что тебе следовало покинуть Мей-денхед гораздо раньше. В это время ты уже приближался бы к Лондону. Кстати, а куда мы едем?
— Не в Лондон же! Столько ты не продержишься.
Честити перепугалась. Опять задержка, и снова из-за нее. Нет уж, хватит!
— Продержусь, сколько будет нужно, — заверила она. — Мне даже удалось немного поспать.
— Лондон так Лондон.
Некоторое время они ехали в молчании. Чеетити было не до бесед: чтобы держаться в седле, приходилось прилагать усилие. Она пыталась приободриться, вспоминая мучеников разных времен и убеждая себя, что их страдания были не чета ее. Подумаешь, пара шлепков тростью!
Однако до Лондона было миль двадцать, потом столько же до Лонг-Нотуэлла. Дорога тянулась в бесконечность. Ну и пусть, думала Чеетити упрямо, у человека неограниченные резервы, нужно только уметь к ним обращаться.
Увы, ей или не слишком это удавалось, или резервы истощались с поразительной быстротой. Шаг еще можно было выдержать, но когда с первыми лучами солнца Син перейдет на рысь, а потом и на галоп, она просто-напросто свалится с седла прямо на ходу. Даже на черепашьей скорости ткань немилосердно терлась о рубцы на ногах. Сознавая, что это тщетно, девушка все равно возилась в седле, ища более удобной позы и тем самым усугубляя свои мучения. К тому же возня могла привлечь внимание Сина, а это было бы самое худшее.
В десять часов они без проблем миновали мирно спящую деревню Вудлендс-Грин.
— Куда теперь? — спросила Честити, стараясь не морщиться.
— На юг, — ответил Син обычным своим легким тоном, где за каждым словом ощущалась беззаботная улыбка.
Честити любила этот тон, хотя порой и досадовала. Невозможно было поверить, что плохое может случиться с Сином Маллореном или с ней, пока он рядом.
— Почему на юг? Разве мы направляемся не в Лондон?
— Тебя будут искать в первую очередь на главной дороге — той, что ведет из Бата через Мейденхед. Южнее мы выедем на Саутгемптонскую дорогу. Она не так оживленна, можно будет гнать лошадей во всю прыть. Ты еще не устала?
— Совсем чуть-чуть, — ответила она, зная, что простое «нет» не будет принято в расчет и последуют расспросы.
— Наверное, надо тебя где-то оставить… нет, лучше не стоит! Каждый раз, как я это делаю, ты влипаешь в историю.
Чеетити бросила на Сина вороватый взгляд. Он намекает на историю с Хлоей? Но если бы тогда он опознал ее, разве стал бы молчать?
— Что ты хочешь сказать? — осторожно осведомилась она.
— То, что сегодня утром я оставил тебя в «Голове сарацина», а вечером обнаружил на окраине порта в объятиях постороннего мужчины.
— Ах, ты об этом! Только не говори, что действие развернулось по моему сценарию.
— Я говорю, это судьба. Тебе предначертаны мужские объятия. Очень надеюсь, что мои.
У Честити не нашлось сил для дальнейшего разговора. Как быть, если выяснится, что Син узнал ее в распутнице Хлое? Эта мысль породила цепь сладостных воспоминаний, которые пришлось безжалостно подавить.
Син отпустил поводья, время от времени поглядывая на темные очертания всадницы рядом. Что-то было не так, и он понятия не имел, что именно. Честити казалась хрупкой. Без сомнения, она умолчала о том, что с ней случилось в этот день.
Быть может, ее уже отдали в бордель и как раз оттуда она сбежала? Что ей пришлось там вынести?
Возникло настойчивое искушение послать Верити и ее майора к дьяволу и целиком посвятить себя этой подавленной девушке. Например, увезти ее далеко-далеко и там исцелить все раны, телесные и душевные. Но Син не был уверен, что потом ее можно будет оставить одну — где угодно, даже в стенах крепости с хорошо вооруженным гарнизоном. Чувство опасности было таким сильным, что хотелось усадить Честити перед собой и везти, крепко прижимая к груди. Он вообразил себе реакцию и отказался от этой мысли.
Что это за звук? Она что же, плачет? Пропади пропадом эта тьма!
— Как дела? — на всякий случай спросил он.
— Нормально, как же еще! — отрезала Честити.
Син приказал себе не изводиться без очевидной причины и вернуться к практическим вопросам.
91 
