Особенно,... 
61 
Я и без того знал, что это он, но неизменно спрашивал, зевая и потягиваясь:
— Ах, это вы, Григорий Николаевич? Доброе утро!
Он приближался, озабоченно оглядывая меня и бесшумно ступая своими мягкими пантофлями. Так было и в то памятное утро. Накануне я засиделся у радиоприемника (на этот раз один, без Венберга), слушая сообщение о запуске советской космической ракеты в сторону Луны, и, конечно, проспал опять. Венберг приблизился к постели и сказал то, что всегда говорил по утрам:
— А я — то думаю, что с ним такое? Время не раннее, а он через веревку не прыгает, гимнастику не делает, в ванной под душем не фыркает. Уж не заболел ли, думаю? А вы, батенька мой, оказывается, просто святого лежебоку празднуете!
— Я поздно лег, Григорий Николаевич.
— Знаем мы ваше «поздно». Гимнастикой занимаетесь, а того не знаете, что валяться в постели вредно. Да-с. Ну, марш под душ! Живо!..
В такую минуту Григорий Николаевич всегда до того напоминал мне Карла Ивановича из толстовского «Детства», что я принимался хохотать.
— Вам недостает только кисточки на ермолке да хлопушки для мух…
— Повторяетесь, батенька. Вы мне это уже излагали. Но в этом сходстве я ничего дурного не вижу. Толстовский Карл Иванович аккуратнейший человек. А вам, например, немного немецкой аккуратности в быту приобрести не мешало бы. Да-с…
— Ауф, киндер, ауф! Съист цайт![9] — смеясь, восклицал я.
— Нун, нун, фаулинзер! Ауф![10] — отвечал в тон словами Карла Ивановича мой сосед.
Мы с ним большие друзья. Я люблю этого умного, деликатного, душевного старика, и он, кажется, платит мне такой же привязанностью. Григорий Николаевич живет сейчас на пенсии, а в свое время он был крупный геолог. Он совершил много поездок в самые различные места земного шара, участвовал в интереснейших геологических экспедициях. Кроме того, он полиглот и владеет не только всеми европейскими языками, но может объясняться на китайском, японском, монгольском, корейском языках и на нескольких индусских диалектах.
Для меня, журналиста и литературного работника, такой друг и сосед был просто кладом. Григорий Николаевич часто заменял мне энциклопедию, ибо не было такой вещи, о которой он не знал бы все или почти все…
Я поздравил его с новой большой победой советской науки и подробно рассказал о запуске советской космической ракеты. Григория Николаевича это известие взволновало необычайно.
— Значит, вырвались?… — закричал он. — Значит, проникли наконец туда, в «мир иной»?…
Он засуетился и забегал по комнате, размахивая руками.
— А ведь я говорил, я верил, я доказывал это… Надо мной смеялись… Меня в сумасшедший дом упрятать хотели… А теперь вот!.. Глядите! Человек уже послал в необъятный звездный мир свой космический корабль! Недалеко то время, когда и сам туда полетит!
Он остановился и посмотрел на меня горящими, странно похолодевшими глазами:
— Вы верите в это?…
— Ну конечно же!
— О-о! Я доживу до этого дня! — воскликнул он и, оглянувшись с опаской по сторонам, тихо добавил: — Больше того — я дождусь их возвращения! Они обязательно вернутся…
— О ком вы говорите, Григорий Николаевич? — с недоумением спросил я.
— Об Арнаутове, о Майгине, обо всех, кого считают погибшими… А ведь они не погибли! Сорок пять лет назад они улетели туда, куда сегодня ушла наша советская новая планета…
Я никогда не слыхал ни о каком Арнаутове, ни о том, что кто-то сорок пять лет назад улетел в космос… И я никогда не видел раньше моего спокойного, уравновешенного Григория Николаевича столь возбужденным. Все в нем кипело, бурлило, ликовало, каждый мускул его лица дрожал, а глаза!.. Я давно не видел людей с такими глазами: они у него сияли, смеялись и, казалось, видели нечто столь удивительное, чего никто никогда не видел…
Я приступаю сейчас к изложению необычайной истории, рассказанной мне Григорием Николаевичем в замечательное утро, когда наша советская ракета с огромной скоростью неслась к Луне. Кроме Венберга, никто не знал этой истории. Венберг никому не рассказывал ее уже сорок три года, с тех пор, как чуть не угодил в сумасшедший дом. Но я верю каждому слову милейшего Григория Николаевича. Не верю только в то, что он когда-либо встретит друзей, которых потерял сорок пять лет назад…
Подземное чудо
В начале 1913 года из Петербурга на Корякский полуостров была отправлена геологическая экспедиция. Целью экспедиции было исследование геологического строения горного плато на юго-востоке полуострова и определение возраста некоторых его пластов. Два геолога и один студент-практикант должны были, кроме того, обследовать район сопок к западу от плато и взять образцы изверженных пород на различной глубине.
9
Поднимайтесь, дети, поднимайтесь! Время! («Детство» Л.Н.Толстого.)
10
Ну, ну, ленивец! Поднимайтесь! (оттуда же).
61 
