Последние отзывы

  107  

— Привет, командир, — сказал Тарасов, протягивая руку для пожатия. Илларион секунду колебался, но все-таки пожал его узкую ладонь с гибкими крепкими пальцами, снова с неприятным чувством ощутив твердую выпуклость перстня.

— Красавец, — сказал он. — Прямо налюбоваться не могу. Только вот машину надо бы сменить. Несолидная машина для такого красавца.

Тарасов хмыкнул.

— Марина то же самое сказала, — сообщил он.

— Это которая же Марина? Это вот с такой шеей?

Илларион поймал себя на том, что разговаривает издевательским тоном, но решил, что сойдет и так: в конце концов, этот человек за несколько дней буквально вынул из него душу, и у Забродова не было ни малейшего желания щадить его самолюбие.

Тарасов уловил в его тоне плохо замаскированную издевку и посмотрел на него с неподдельным удивлением.

— Точно, — медленно сказал он, — с шеей. Что это с тобой, капитан? Не с той ноги встал?

Илларион пожал плечами.

— У меня сегодня обе ноги левые, — сказал он. — Так уж вышло.

— Что-то раньше за тобой такого не водилось. Что случилось, командир?

— Старею, наверное. Ты зачем приехал?

— Да Татьяна куда-то пропала. Дома нет, на работе нет… Я подумал, может, она у тебя?

Илларион вспомнил собственные слова о том, что где Кареев, там и Тарасова, и зябко передернул плечами.

Мир и в самом деле сошел с ума, если он мог заподозрить Игоря Тарасова в намерении убить родную сестру, но Илларион слишком устал от этой истории, чтобы испытывать по этому поводу сильные эмоции.

— У меня, — сказал он. — А зачем она тебе понадобилась?

— Да просто так. — не слишком уверенно ответил Игорь. — Просто хотел убедиться, что все в порядке.

— А что должно быть не в порядке? — холодно поинтересовался Илларион.

Тарасов посмотрел на него долгим внимательным взглядом и покачал головой.

— Да, — сказал он, почесав за ухом. — Что-то ты сегодня… Ладно, поговорим в другой раз. Раз Татьяна у тебя, беспокоиться не о чем.

Илларион подождал, пока он усядется в машину, и все так же холодно спросил:

— Ты уверен?

Тарасов поднял на него удивленные глаза.

— Что?

— Ты действительно считаешь, что тебе ре о чем беспокоиться?

— О чем это ты, командир?

— А ты не знаешь? — Илларион наконец вынул из кармана пачку и зубами вытащил из нее сигарету. — Слушай, у тебя огонь есть? Я вчера где-то зажигалку оставил.

Продолжая смотреть на него с немного испуганным удивлением, Тарасов полез в карман и подал Иллариону зажигалку. Забродов чиркнул колесиком, закурил и повертел зажигалку в пальцах, рассматривая со всех сторон.

Последние сомнения улетучились. О Татьяне он больше не думал — по крайней мере пока.

— Редкая вещица, — сказал он, не торопясь возвращать зажигалку Игорю. — Гильза, по-моему, от «МГ».

Или я ошибаюсь?

— Тебе виднее, — пожав плечами, ответил Тарасов. — Но факт, что немецкая. Я с «МГ» дела не имел, так что ничего определенного сказать не могу.

— А с фомкой?

— С чем?

— С фомкой. Это такой ломик, которым очень удобно рвать гвозди и проламывать людям головы.

— А, это. У нас в семье его лапой называют. Имел, конечно, только я не пойму, к чему ты клонишь.

Илларион вздохнул. Он очень надеялся, что ему не придется объяснять все по пунктам, но его надеждам, похоже, не суждено было сбыться.

— Хорошо, — сказал он. — Если ты настаиваешь, могу растолковать. Есть в Москве такой человек по кличке Муха. Забирается в форточки и чистит квартиры.

Нормальный бизнес, даже уважаемый… Но вот в последнее время начались у него проколы: сначала возле Белорусского вокзала напоролся он в квартире на хозяйку, и по чистой случайности вышло так, что женщина умерла. А позавчера и вовсе некрасиво получилось. Залез он в квартиру, а там хозяин. Фамилия хозяина, между прочим, была Кареев. Тебе это ни о чем не говорит?

— Кареев? Так это же…

— Вот именно, напарник Татьяны. И этот самый Кареев возьми да и пальни в нашего Муху из «тэтэшки». Ну, как интеллигенция стреляет, мы с тобой знаем. В общем, промазал Кареев, а Муха ему голову фомкой проломил и спокойненько ушел… с вещами, конечно. Он же за вещами туда и залез — так, по крайней мере, милиция считает.

— А ты как считаешь?

— А это неважно, как я считаю. Важно другое: все жертвы этого самого Мухи проживают на верхних этажах — не ниже девятого, насколько я понял, — и милиция уверена, что забирается он туда прямо по стене, за что его Мухой и окрестили.

  107