62 
Я листаю свои расчеты. Выкинуть все из головы и взяться за дело. Надо довести работу до ума и отдать Юрику. Или М.А.? Черт, жизнь как-то неожиданно усложнилась. Причем по всем направлениям сразу.
Галка врывается ко мне в шестнадцать двадцать три. Волосы стоят дыбом, глаза прищурены. Я внутренне сжимаюсь. Тревога! Она хлопает дверью и останавливается напротив меня, скрестив на груди руки и пронизывая меня взглядом. Неужели что-нибудь узнала?
– Когда Жаннета собирается вернуться? – тоном следователя угро спрашивает Галка.
– Наверное, завтра, – неуверенно отвечаю я. – А что?
– Утром? – продолжает допрашивать Галка.
– Скорее всего.
Жаннета, в отличие от меня, предпочитает путешествовать в Москву и из Москвы по ночам. Не любит терять время в дороге.
– Тогда вечером назначаем сбор, – решительно говорит Галка.
– Сбор чего? – морщу я лоб.
– То есть встречаемся. – Галка смотрит на меня взглядом психиатра, только что распознавшего в подопытном неизлечимые психические отклонения.
– Зачем? – Я все больше и больше напрягаюсь.
– Есть дело.
– Какое? – Нет уж, нужно выяснить все на берегу, до того как Галка обрушится со своим делом на ничего не подозревающую ранимую Жаннету.
– Расскажу, когда встретимся, – строит загадочные глаза Галка и мимолетно улыбается. – Не назначай никаких мероприятий на завтра.
Я тихонько перевожу дух. Улыбается – значит, не замышляет ничего смертельного. И тут же начинаю заводиться – к чему тогда весь этот агрессивно-таинственный вид? Все бы ей важности на себя напускать.
– Что-то про работу? – Я делаю еще одну попытку приблизиться к истине.
Галка пренебрежительно фыркает:
– Вот еще! Исключительно про личное.
Поворачивается и выходит из кабинета, на. ходу посылая мне воздушный поцелуй. Я встаю и направляюсь к стеллажу, где стоит банка с кофе. Пора принять допинг, иначе я не дотяну до конца рабочего дня. Все как сговорились трепать мне нервы!
Я беру в руки бутылку, в которой храню питьевую воду. Закончилась. Надо идти на кухню. На кухне в основном и происходят все наши чае– и кофепития. Юрик весьма строг по части принятия пищи на рабочих местах. Но мне иногда делает поблажки. Я ведь никому не мешаю своим скромным бутербродом и тихим прихлебыванием, так как сижу в одиночестве. Время от времени я демонстрирую приверженность рабочей дисциплине и тусуюсь со своими обедами на кухне, но сейчас мне необходимо одиночество. Хорошо бы еще закрыться на ключ, чтобы уже гарантированно ни с кем не общаться до конца дня, но вряд ли это удастся сделать.
– Чудесно, – слышу я, приоткрывая дверь на кухню, – просто фантастический вкус!
Алена, соображаю я и открываю дверь пошире.
– Ой, Ольга, привет. Ты никак решила осчастливить нас своим высоким присутствием?
И стерва Милочка, добавляю я про себя.
– Привет всем. – Я изображаю улыбку и осматриваюсь. – А где у нас нынче вода?
Милочка машет рукой в сторону окна и спрашивает:
– Не присядешь с нами? Я принесла пирожные. Я задумываюсь, поворачивая кран бутыли с водой:
– М-мм…
– Безумно вкусно, – подает голос Алена. Милочка самодовольно улыбается.
– Сама пекла? – интересуюсь я.
– А то! – восклицает Милочка. – Давай, налетай! Господи, как Алена может с ней общаться? Я бросаю быстрый взгляд на Алену. Та сидит в уголке, медленно пережевывая пирожное и мило улыбаясь. Никогда не поверю, что такая девушка, как Алена, может получать удовольствие от совместного чаепития с этой жабой. Как бы там ни было, Алена мне нравится. Я ничего не могу поделать с собой. Первый шок от ее совершенства уступил место ровной симпатии. К высоким скулам, длинным ногам и роскошным зеленым глазам прилагались еще незаурядное обаяние и острый ум. Сочетание убийственное. Ее даже нельзя было рассматривать в качестве конкурентки, потому что во всем она шла вне конкурса. М.А. был бы просто идиотом, если бы не клюнул на Алену. Но идиотом он не был.
– А можно… – мнусь я, – я возьму пирожное с собой?
Алена опускает глаза, пряча – сомнений в этом нет никаких – быструю усмешку.
– Э-э… – продолжаю извиваться я, – у меня там идет загрузка на компьютере, боюсь, чтобы чего не вышло…
– Ясное дело, – издает хохоток Милочка. – Твоя преданность работе всем давно известна. Бери, ради бога! Потом расскажешь, как понравилось.
– Непременно! – торжественно клянусь я, принимаю тарелочку с пирожным из ее рук и поспешно удаляюсь.
62 
