очень нудно 
91 
– Это за что же? – заинтересовался Потапчук.
Ирина суховато улыбнулась.
– В протоколе собрания записано: "За неэтичное поведение". Сплетники утверждали, что это был пьяный дебош.
– А на самом деле?
– А на самом деле во время отчетно-выборного собрания он вышел на сцену, отобрал у содокладчика микрофон и громко, на весь зал, очень подробно рассказал, что думает о председателе местного отделения, а также о каждом из членов правления персонально. Он действительно был порядком навеселе, и это дало формальный повод для его исключения, хотя почти все из сказанного им было правдой и все об этом знали. С тех пор живет продажей картин, перебивается случайными заказами. В выставках с момента исключения из Союза участия не принимал – его почти не приглашали, а когда приглашали, гордо отказывался.
– Да, – сказал Сиверов, – жизнь не задалась. Творческий путь, так сказать, зарос бурьяном... А что этот Кулагин представляет собой с профессиональной точки зрения?
– Ну, Суриковский, это, как ни крути, школа, – сказала Ирина. – Люди без способностей туда не попадают, а его выпускники, как правило, очень хорошо владеют кистью. К сожалению, это в наше время не является залогом успеха...
– А когда являлось? – опять встрял Сиверов.
– Тоже верно, – задумчиво согласился Потапчук. – Для настоящего успеха талант необходим, но одного таланта сплошь и рядом оказывается недостаточно.
– Цып-цып, – Сиверов опять постучал ногтем по стеклянной крышке стола.
Глупые рыбы послушно приплыли на зов, сбились в стайку и принялись тыкаться мордами в стекло, беззвучно разевая губастые рты.
– Выходит, основания дуться на весь мир у него имелись, – сказал Федор Филиппович.
– Так же как и финансовые проблемы, – добавил Глеб.
– Точно такие же, если не большие, проблемы существуют у огромной массы художников, – возразила Ирина, – и это еще не делает их преступниками.
– Макарову звонила не огромная масса обиженных, влачащих полуголодное существование живописцев, – заметил Глеб, – а вполне конкретное лицо – Николай Михайлович Кулагин. Они были в некотором роде коллегами, приблизительно одного возраста – словом, ошибка при наборе номера исключается процентов на восемьдесят, а может, и на все девяносто. При этом, заметьте, звонок был только один. Кулагин не пытался перезвонить позже, как будто испугался или что-то такое сообразил...
– Фантазируешь, – строго прервал его Потапчук. – Конкретные факты у тебя есть?
– Есть и факты, – с готовностью откликнулся Сиверов. – Пока Ирина Константиновна наводила справки среди художников, я порылся в базах данных... вернее, всего в одной; больше, к счастью, не понадобилось, потому что мне сразу повезло. Ведь что первым делом делает среднестатистический российский гражданин, когда у него вдруг появляются деньги? Правильно, покупает машину!
– Для этого надо совсем не иметь мозгов, – недовольно произнесла Ирина.
– С этим не поспоришь, – согласился Сиверов. – Мы с вами, помнится, обсуждали это на квартире у Макарова. Люди умные и успешные в этом гиблом деле участия не принимали, им это ни к чему. Тут работали, я бы сказал, талантливые неудачники – отлично владеющие кистью, но по тем или иным причинам не поднявшиеся выше уровня рядовых исполнителей. Подступающая старость, финансовые проблемы, уязвленное самолюбие, желание что-то доказать всему миру, а заодно и себе...
– Ближе к делу, пожалуйста, – ворчливым тоном попросил Федор Филиппович.
– Пардон, увлекся, – сказал Глеб. – Так вот, на протяжении почти десяти лет Николай Михайлович Кулагин являлся счастливым обладателем автомобиля марки "таврия" выпуска одна тысяча девятьсот девяностого года. А в конце мая месяца текущего года приобрел и поставил на учет новенький "пассат" модного серебристого цвета, каковым владеет по сей день. И надо полагать, владеет с удовольствием, после "таврии"-то...
– Это уже кое-что, – согласился генерал. – Жаль, что у нас нет его фотографии. Впрочем, о чем тут жалеть? – тут же возразил он сам себе. – Кому ее показывать? Свентицкий мертв и опознать в Кулагине человека, который продал ему фрагмент картины, уже не сможет... Кстати, о фрагменте. Что с ним?
– Скорее всего похищен, – сказала Ирина. – Свентицкий хранил его в квартире, как и всю остальную коллекцию, а теперь его там нет.
– А все остальное?
– Все остальное на месте.
– Значит, Свентицкого действительно убрали из-за этого фрагмента, – задумчиво произнес генерал.
91 
