160 
Не задержали Кащея и холопья Мороза - мароссы-трескуны. О, их здесь хватало! Легкие, невесомые, они носились вокруг подобно клубящимся снежинкам, издавая при каждом шаге легкий треск. Потрескивают не сами мароссы, но промерзлая земля и стволы деревьев, когда эти призрачные духи касаются их ледяными пятками. Дыхание маросса источает стужу - дунув единым хором, они способны поднять настоящую вьюгу.
Кащей не смотрел по сторонам - его мало интересовали белоснежные красоты Холгола. Размеренным шагом он прошел все подворье насквозь - к большим обледенелым дверям, закрывающим вход во внутренние помещения.
Полдюжины мароссов старательно дули на лед, наращивая все новые слои. Другие полдюжины с кирками и лопатами его обкалывали и обтесывали, придавая стройные приглядные формы. Под руками сих искусников постепенно обретали вид прекрасные статуи, выточенные как будто из лучшего горного хрусталя.
Мастерами руководил низенький белобородый старичок в долгополом кожухе - Зюзя, неизменный ключарь деда Мороза. Коротенькими пухлыми пальцами он указывал на недостатки и несоответствия, незлобиво журил, когда кто-нибудь из мароссов намораживал слишком большой ком или откалывал больше требуемого.
- Поздорову тебе, Кащей-батюшка, - чуть поклонился он, заприметив скелетоподобную фигуру. Особой приветливости в его голосе не слышалось, но и враждебности тоже. - К хозяину по делу, аль так, летел мимо, да заскочить надумал?
- По делу, - чуть шевельнул иссохшими губами Кащей. - Где сам Студенец?
- Отлучился хозяин - на объезд поехал, берега посмотреть, - ответил словоохотливый Зюзя. - Неудачно совпало - разминулись вы с ним.
В мертвых глазах Кащея ничего не отразилось. Хотя он мог бы сказать, что ни о каком совпадении здесь нет и речи - колесница бессмертного царя почти три дня кружила в поднебесье, дожидаясь момента, пока дед Мороз соизволит покинуть свой ледяной терем. Летучий змий страшно закоченел, отогреваясь только собственным нутряным огнем.
- Подожди немного - хозяин сулил на закате воротиться, - предложил старый ключарь. - Недолго уже.
- Хорошо, я подожду, - прошел мимо Зюзи Кащей.
Но оказавшись внутри, он сразу двинулся на третий поверх - в верхнюю часть женской половины терема. И дальше, дальше, дальше - к самой просторной светлице…
Белолицая красавица Снежана печально напевала колыбельную, покачивая ледяную зыбку. В ней весело агукала новорожденная девочка, нимало не смущенная тем, что вокруг только лед и нестерпимый холод.
Как-никак, она приходилась внучкой деду Морозу и богине Зиме.
Хозяйке тихонько подпевали снежные девы-чернавки - Зимница и Ледяница. Они сидели рядышком за ледяными кроснами, творя дивную серебристо-белую ткань-продольницу. Через некоторое время ей суждено превратиться в чудесный сарафан для молодой матери.
На женской половине ледяного терема уже много дней царило траурное настроение. Старый Мороз запретил дочери покидать светлицу - очень уж разгневался, когда та против отцовской воли сошлась с озорником Ярилой. Предупреждал же дуреху - не станет этот весельчак жениться на снежной деве, погуляет некоторое время, поморочит голову, да и бросит.
Еще, чего доброго, в тягости оставит…
Точно так все и вышло - стоило обнаружиться, что Снежана носит под сердцем ребенка, как Ярило-ветреник тотчас же испарился бесследно. Не видели его с тех пор на Холголе. Да и в других местах больше не видели - изо всех старых богов Руси Ярило ушел чуть ли не последним, но все же ушел. Разыскивал его дед Мороз, хотел поквитаться с обманщиком, да так и не разыскал.
Видно, так и суждено его внучке расти без отца.
- Ты спи, мое дитя, до заката месяца, до заката месяца, до восхода солнышка… - устало качала зыбку Снежана, полуприкрыв заплаканные глаза. Перед ними, точно живой, стоял насмешливый красавец Ярило - улыбался, подмигивал…
Зимница с Ледяницей сочувственно смотрели на хозяйку, исполняя привычные движения, разукрашивая выходящую ткань искусными узорами. Жаль, красок недоставало - только белая с синей, большего от ледяных нитей не получишь. Вот о прошлом годе достал где-то дедушка Мороз глыбу самого настоящего красного льда - так сшили ему роскошный багряный кожух, для праздников. А в обычные дни синее с белым носит, как и снежные девы.
Ледяная дверь отворилась. Все три девицы невольно вздрогнули - в светлицу вошел костлявый старик в железной короне. Конечно, его сразу же узнали - с чем можно перепутать эту тонкую бороду, эту пергаментную кожу, испещренную струпьями, эти холодные змеиные глаза?
160 
