160 
Много ночей не спал Роберт, размышляя над этим, в тревоге терзался сомнениями и… раскаивался в том, что когда-то делал и говорил.
Теперь, вопреки гордости и самолюбию, он хотел снова увидеться с сыном. Как ни тяжела была обида, он должен простить Конрада, как старший и более мудрый.
Скоро состоится банкет, посвященный тридцатилетию создания компании, — нужно будет послать Конраду приглашение.
Роберт улыбнулся. Возможно, время еще принесет счастливые перемены и жизнь обретет новый смысл? Может быть… Почему бы и нет?
В тот же час Элеонора Дуган сидела перед трехгранным зеркалом в своей роскошной серебристо-голубой спальне и ленивыми движениями расчесывала густые белокурые волосы. Она недавно встала и, пребывая в несколько расслабленном состоянии, ожидала, когда горничная принесет утренний кофе.
Служанка вошла, но без подноса, и Элеонора недовольно повела тонкой бровью. Девушка присела в реверансе.
— К вам пришли, мэм.
— Кто? — спросила Элеонора, по-прежнему глядя в зеркало.
Горничная подала визитку.
— Что?! — удивлено произнесла Элеонора, прочитав имя. — Проси в гостиную, скажи, я сейчас выйду!
Она вышла через четверть часа, одетая в желтое, струящееся по телу декольтированное платье с золотистым поясом. Волосы были зачесаны наверх и скреплены янтарной заколкой. Элеонора вытянула вперед обнаженные руки и улыбнулась гостю.
— Господи! Вот кого не ожидала увидеть… Однако сколько же прошло лет?!
Гость не ответил на улыбку, но Элеонора не смутилась.
— Лет семь, не меньше… А ты стал настоящим красавцем, Конрад. Мужчина, что и говорить! Ну, рассказывай же! И садись.
Но он продолжал стоять и смотреть на нее, по-прежнему красивую, с хитровато прищуренными голубыми глазами и легкомысленной улыбкой на тонких губах.
— Нечего рассказывать, — сказал он, храня невозмутимость, — к тому же у меня не так уж много времени.
— Однако ты нашел его для того, чтобы навестить меня.
— Да, конечно…— Он сел на мягкий диван, не снимая верхней одежды.
Элеонора засмеялась.
— Ну не сердись! Давно ты в Сиднее?
— Больше года.
— О! И до сих пор не зашел? Значит, я была неправа.
Конрад пожал плечами.
— Заходить к тебе? Зачем? К тебе заходят те, у кого есть деньги, и те, кому что-то нужно от тебя.
Она лукаво улыбнулась.
— А тебе ничего не надо? Нет?
— Да, — сказал он, — надо, потому я и пришел.
Элеонора села рядом, положив ногу на ногу и играя висевшей на шее серебряной цепочкой.
— Я заинтригована. Говори!
Он смотрел на нее черными глазами — так скользят взглядом по поверхности дорогой красивой вещи, прикидывая, стоит ли ее купить.
— Предлагаю заключить сделку: я плачу по назначенной тобой цене, а ты делаешь все, что я захочу.
Элеонора от неожиданности отпрянула и рассмеялась, и Конрад почувствовал: за смехом таится растерянность. Впрочем, эта женщина путем многолетней практики притворства научилась владеть собой.
— Хочешь выпить? — спросила она, вставая. Он не сводил с нее глаз.
— Сначала твой ответ.
Элеонора прошлась по комнате — легкое платье обвивалось вокруг стройных ног.
— Признаться, я польщена тем, что через столько лет ты все еще жаждешь моей любви!
На этот раз она увидела улыбку — насмешливую, жестковатую, поразительно холодную.
— Я хочу спать с тобой, — уточнил Конрад, — а не любить. Это не одно и то же.
Ее пепельные брови приподнялись — она раздумывала над его словами. Потом сказала:
— Что ж… Не терпится узнать, чего ты пожелаешь.
Услышав это, Конрад встал и скинул дорогой темный плащ.
— Денег у меня хватит, так что не беспокойся. Спальня там, где и раньше?
— Как, ты хочешь прямо сейчас? — с изумленным смешком задала вопрос Элеонора. Ситуация забавляла ее и одновременно сбивала с толку. Конрад был совсем другим, чем прежде; ее пугали его отчужденный взгляд, тягучий, мрачный, обжигающий, как адская смола, и резковатые манеры. Элеонора знала — люди меняются, но она не любила этого, может быть потому, что не всегда успевала вовремя приспособиться к переменам.
— Да, сейчас. Потом у меня будут кое-какие дела. Элеонора подавила еще один смешок.
— Я только что встала с постели.
— Ничего, ляжешь снова. — Он обернулся. — Это же привычно для тебя, так?
И, не оглядываясь больше, прошел в дальние комнаты.
В затемненной спальне Элеонора разделась, скользнула в еще теплую постель и прильнула к нему.
160 
