71 
И еле заметный ореол вокруг аскета погас.
К вечеру похолодало.
На опушку тяжко выбрел буйвол-гаур — лобастая махина весом никак не меньше пятидесяти дрон[47] риса, грозное мычание заставило притихнуть голосистых обитателей джунглей, и беззвучно откликнулся белый бык с лезвия Топора-Подарка.
«Вот и остались мы с тобой одни», — Парашурама кончиками пальцев погладил металл секиры и грустно улыбнулся. Он стеснялся признаться самому себе, что отвык от одиночества.
Для Шантану, хастинапурского владыки — Пратипа, его отец и дед Гангеи, недавно скончался, — обет сына пришелся как нельзя кстати. Не отказывать просящему? Так коленопреклоненному родителю вдвойне греховней отказать! Город Слона ждет тебя, сынок, прадедовская столица, гнездо Лунной династии, вон, и достойный учитель твой кивает, ибо долг истинного брахмана — поддержка кшатриев на духовном поприще…
Последней каплей было явление Ганги, матери рек, и ее торжественное примирение с бывшим мужем.
Ушел мальчишка, ушел с отцом… оглядывался, моргал, стряхивал с ресниц редкие брызги — а остаться не мог.
Обет дал.
Рама поежился, хотя холод был здесь совершенно ни при чем, и принялся ожесточенно дергать себя за кончик косы. Аскету не давала покоя одна деталь: когда он отвел царя Шантану в сторону и напрямик спросил, каким образом царь отыскал сына после семнадцати лет разлуки, — Шантану очень удивился. Оказывается, не далее как вчера вечером он охотился у северо-западных рукавов Ганги и своими глазами видел, как божественно прекрасный юноша запрудил огненными стрелами течение реки, заставив воды взмыть к небу.
На окрик царя юноша не отозвался и исчез, зато из вод поднялась мать рек, текущая в трех мирах, и подробненько изложила Шантану, в каком направлении тот должен двигаться, дабы отыскать наследника.
И добавила богиня:
— О царь, это восьмой сын твой, которого некогда ты произвел от меня! Отведи же его к себе домой, о тигр среди мужей! Лучший стрелок из лука, он отлично владеет оружием и равен в битве Владыке Тридцати Трех. Постоянно чтимый богами и асурами, он в совершенстве знает ту науку, в которой сведущи мудрые наставники Брихас и Ушанас. Также твой могучий сын усвоил ту военную науку, вместе с ее вспомогательными и побочными частями, которую знает знаменитый мудрец, непобедимый врагами — Рама-с-Топором, сын Пламенного Джамада! О царь, отведи же домой своего собственного сына, этого героя, знающего смысл царских законов!
Позднее Рама поинтересовался у загрустившей Ганги относительно сего монолога, достойного быть увековеченным в памяти смертных, но богиня твердо заявила, что ни с каким мужем вчера вечером не встречалась.
А по поводу огненных стрел, что якобы запрудили ее течение, у нее есть свое, особое мнение, которое неприлично высказывать вслух.
* * *
Хрящеватый нос аскета с тонкой, как бритва, переносицей шумно втягивал воздух и надолго задерживал внутри, не спеша выдыхать.
Пахло жареным, но костер или мифические огненные стрелы были здесь ни при чем.
И белый бык с лезвия тревожно замычал, вторя тревоге, поселившейся в душе Рамы-с-Топором.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НАСЛЕДНИК
Эти главы — основа для всех добродетелей и нравственных достоинств, источник вдохновения поэтов и дивный путь избавления от пороков! Наслаждайтесь же, о достойные, ибо у нас самих бывает радостно на душе, когда мы рассказываем это…
Глава VII
ГОРОД СЛОНА
1
Ветер мертвой хваткой вцепился в край плаща и трепал тяжелую ткань, как собака треплет шкуру только что освежеванного буйвола: и бросить жаль — ведь кровью пахнет! — и утащить невмоготу. За спиной Гангеи переминались с ноги на ногу двое дружинников в легких доспехах. Дружинникам давно надоело стоять здесь, на угловой башне, и тупо пялиться в сторону юго-западных холмов. В конце-то концов, царь Шантану уехал всего трое суток назад, уехал пышно, во главе внушительной свиты, и ждать его возвращения именно сегодня было глупо.
Почему не вчера? Почему не завтра?!
Дружинников можно было понять: самого Гангею с нетерпением ожидали возле казарм. Весь хастинапурский гарнизон был по уши влюблен в молодого наследника престола. Во время учений новобранцы-желторотики и седоусые ветераны исподтишка косились в сторону сына Ганги: одобрит ли? кивнет ли? а если уж цокнет языком и по-детски взлохматит вороные кудри… Впору пускаться в пляс, забыв, где ты и кто ты!
71 
