38 
В ту минуту я не осознала всю бесконечную горечь этих бесхитростных признаний, я поняла это только потом, когда осталась одна и могла обдумать все спокойно. А пока она говорила, голова моя была занята только одним: убедить ее сказать больше, пока она настроена на откровенность.
— Так ты любила свою няню, детка?
— Да, очень-очень. Я ее так любила.
— А как ее звали?
Последовал разочаровывающий ответ:
— Просто Няня. У меня сначала была другая няня, когда я была совсем-совсем маленьким ребеночком, но я ее не помню, а помню только Няню. Если папа замечал меня где-нибудь на первом этаже, он говорил: «Беги к Няне, Мартина». Я знала папу гораздо хуже, чем вас с мистером Эллином. Если бы утонули вы или он, я бы умерла от горя. Вы скажете мистеру Эллину, почему я не заплакала, когда он сказал про папу? Мне было плохо, очень плохо. Я видела, мистер Эллин подумал, что у меня нет сердца.
Я заверила ее, что все поняла и все скажу мистеру Эллину, и он тоже поймет, а затем спросила, будто невзначай:
— А как звали твою гувернантку? Ты не знаешь, где она теперь?
Выдержав паузу и подумав, Тина решила, что на этот вопрос отвечать неопасно:
— Ее звали мисс Мэрфи, она должна была вернуться в Ирландию и выйти замуж, как только свяжет достаточно кружев. А где она теперь, я не знаю.
Я не могла уловить связи между замужеством и кружевами. Мистер Эллин пошутил бы, что от этих кружев у меня закружилась голова. Заметив мое недоумение, Тина снизошла до объяснений:
— Мисс Мэрфи была помолвлена. Она была помолвлена уже четыре года, с тех самых пор, как стала моей гувернанткой. Но она и ее нареченный — так она его всегда называла — решили, что не поженятся, пока не скопят достаточно денег, чтобы жить, как люди, а не перебиваться с хлеба на воду, в хлеву, вместе с курами и свиньями, как — это она так говорила — дураки-англичане всегда думают про ирландцев. Поэтому она меня учила, а в свободное время вязала крючком целые мили кружев. Их нужно было продавать в лавках или знакомым людям. Она была самая лучшая кружевница в целой Ирландии, говорила она, и на ее кружева был большой спрос. Она вязала шали, и нижние юбки, и платьица для младенцев, и кружева для отделки. Я должна была сидеть тихо, как мышка, и на уроках, и во время игры: не скрипеть карандашом, не задавать вопросы, не задевать ногами о стул, иначе она могла сбиться со счета и пропустить петлю. Она вязала во время уроков, но потихоньку, чтоб никто не видел. Однажды мама неожиданно вошла в классную, и мисс Мэрфи так быстро сунула вязание к себе в сумку, что оно распустилось, да так сильно! Я рассмеялась, и мисс Мэрфи заставила меня вызубрить за это двадцать строчек стихов.
По моему мнению, наказанию следовало подвергнуть лучшую кружевницу во всей Ирландии, а не Тину, чьи уроки, как я поняла, сводились, по большей части, к заучиванию ответов на «Вопросы» Маньяла и упражнениям, называемым обычно «транскрипцией». Далее я поинтересовалась, как звали «нареченного» мисс Мэрфи.
— Его полного имени я ни разу не слыхала, но знаю сокращенное имя — Пэт. Как-то раз сестра мисс Мэрфи приехала из Ирландии повидаться с ней. Она держала письмо над головой мисс Мэрфи и спрашивала, как делаем мы, когда играем в фанты: «У меня есть фант, отличный фант — что сделать этому фанту?» Мисс Мэрфи закричала: «Ты привезла мне письмо от моего душки Пэта!» — выхватила письмо у сестры и выбежала из комнаты. У нее так блестели глаза. А сестра мисс Мэрфи была добрая. Она рассказывала мне всякие истории про гномов и про то, как один человек, знакомый ее отца, по глупости, срезал с дерева волшебную колючку и что с ним потом было.
— А мисс Мэрфи не рассказывала тебе сказки?
— Нет, никогда. Она играла со мной в волан, потому что это полезно для здоровья. Она говорила, что не нанималась рассказывать сказки. И потом, это отвлекало бы ее от вязания, понимаете? Я еще хотела вам сказать: не рассказывайте мне сегодня про Люси в заколдованном замке. Я думаю, это нехорошо из-за папы — я же только что про него узнала.
Я с радостью отметила про себя душевную тонкость, которой было подсказано это решение. К тому же, это было удачно еще и потому, что за несколько вечеров, когда нужно было придумывать все новые и новые приключения Люси, то и дело встречавшей драконов, великанов и колдунов, моя фантазия истощилась, и передышка пришлась очень кстати.
Нежданно-негаданно Тина продолжила, уже по собственному почину:
38 
