29 
— И я надеюсь, в данных пределах будет продолжать и дальше. Фигура речи, мой мальчик, фигура речи.
В эту пятницу, вернувшись домой в Хемпшир, Джек был не просто вежливо рад увидеть как деревенскую обстановку, так и свою жену. Когда он свернул на машине в ворота, бантамы бросились в пеструю паническую рассыпную; запах душистого горошка в недвижном вечернем воздухе восхитил его; входная дверь, которая всю зиму впускала в дом сквозняки, теперь умилила его своей живописной ущербностью. Джек не внушал себе иллюзий о деревенских идиллиях, он только внушал себе иллюзию о двухдневной деревенской идиллии.
— Вот моя Искрулька, — сказал он, когда Сью вышла из кухни поздороваться с ним. После того как он не виделся с ней пять дней, ему нравилось подыгрывать жизнелюбивой, динамичной ирландской стороне ее натуры, и он поздравил себя, что у него достало духа жениться на женщине с характером. Он раскованно-собственнически скользнул глазами по ее плавному абрису, резким чертам лица, смуглоте и остался доволен тем, что увидел. Частично раскованность объяснялась тем, что у него не было конкретной причины ощущать себя виноватым, а частично тем, что была пятница. Больше всего он любил свою жену по пятницам.
Сью, со своей стороны, казалось, была счастлива таким началом конца недели. И пока они насыщались пирогом с начинкой из говяжьего фарша и почек, сидя за обеденным столом, а из соседней комнаты веяло деревенским дымом, она делилась с ним колодезными сплетнями, а он отвечал лондонскими новостями.
— И еще одно. Помнишь, я рассказывал тебе, как несколько недель назад меня навестил Грэм?
— Да.
— Ну, так он снова приходил. Вернее, приходили Хендрики, он и она, но раздельно. Грэм и Энн. — Джек обещал молчать об их визитах, но он ни секунды не колебался. В конце-то концов, он славился своей ненадежностью, и никто в здравом уме не мог ожидать, что он сдержит свое обещание; репутацией хранителя тайн его не награждали, ведь так? Кроме того, жены вообще не в счет, таков закон, разве нет?
Когда он назвал Энн, Сью пробуравила его взглядом, а потому он поторопился с объяснениями:
— Видимо, Грэм все еще не в силах принять ее прошлое, и старина Джек получил роль отца-исповедника.
— Ты, полагаю, урчишь от удовольствия.
— Есть немножко. Хотя я не завидую господам попам, вынужденным заниматься этим все время.
— Ну, у них есть их книга со всеми ответами на все случаи, ведь так? Просто справься об этом в старом черном томе, и чем бы это ни оказалось, прекрати это делать.
Джек засмеялся, перегнулся через стол и поцеловал свою жену в висок, полуоткрыв губы. Он подумал, что она умна, она подумала, что он сентиментален.
— Ну и какой же совет ты дал?
— Ну, по-моему, Энн я сказал, чтобы она повезла его куда-нибудь отдохнуть, а Грэму наговорил всякого, но он как будто избрал только одно: снова начал онанировать.
Сью засмеялась. Она всегда недолюбливала Энн, находя ее немножко слишком броской, немножко слишком самодостаточной, не допускающей в меру ошибок, чтобы сохранять человечность. Броско-плоской дрянью как-то назвала она ее в разговоре с Джеком, но тогда были смягчающие обстоятельства. Ну а Грэм — он был достаточно симпатичным, но… немножко тряпкой, никуда не денешься. Только подумать — расстраиваться из-за прошлого. Если уж тебе требуются бессонные ночи, у подавляющего большинства людей хватит материала и в настоящем.
— Не думаю, что ты уже заслужил орден Соломона.
Джек засмеялся и стер с бороды брызги соуса.
— А самое смешное, что сначала он пришел проконсультироваться со мной и настаивал, чтобы я не проговорился ей, а на следующий день пришла она, размахивая тем же самым предварительным условием.
— Напоминает фарс в Уайтхолле. Прекратите размахивать передо мной этим предварительным условием.
— И помню, я подумал, когда закрыл за Грэмом дверь во второй раз — (дальше последовала ложь, но Джек бурлил сантиментами пятничного вечера), — я, помню, подумал, ну, у нас со Сью случаются наши маленькие ссоры и бывают наши скверные дни, но что-либо подобное? Да никогда. — Он наклонился через стол и еще раз поцеловал границу ее волос. Она немедленно выпрямилась и начала собирать посуду.
— Да, навряд ли. Мы бы нашли менее запутанный способ обманывать друг друга, ведь так?
Вот моя Искрулька, подумал Джек, улыбаясь ее удаляющейся спине. Он вышел на кухню следом за ней и настоял на том, чтобы вымыть посуду — перемены ради. Они рано легли спать, и Джек, также перемены ради, предварительно в ванной расчесал свою бороду.
29 
